Пионер 1988-07, страница 57

I

Лефортово возникло как прообраз Петергофа. Здесь, на берегах Яузы, Петр I оттачивал глаз и развивал пространственное воображение, так пригодившееся ему при создании Северной Пальмиры. В Лефортове гармонично соединились архитектуры, вода и культивированная природа. Его справедливо считают вторым после Кремля величайшим памятником Москвы.

Но прежде чем рассказывать о самом Лефортове, хотелось бы коснуться его предыстории, ибо она весьма любопытна. Я уже рассказывал вам о «государевой дороге». На своем пути царский поезд оставлял справа от себя, против Басманной слободы, поселение иноземцев, которое обходилось вначале без названия, а при Алексее Михайловиче обрело имя Кукуй, по ручью Кукую, ныне не существующему. Впоследствии главная улица этой слободы получила название Немецкой, а ныне носит имя Баумана в память Николая Эрнестови-ча Баумана — революционера-большевика, убитого черносотенцами во время событий 1905 года.

Кукуй строился по плану: прямые, широкие улицы были обставлены нарядными поместительными домами, каждый со своим чистеньким садом. Здесь находились веселые австерии, где звучала музыка и рекой лилось пенистое пиво, давал свои представления театр, созданный разжалованным пастором Грегори. И хотя не надо преувеличивать культурный уровень его обитателей, состоявших в основном из офицеров, некоторого числа врачей, аптекарей (Аптекарский переулок напоминает о первых московских фармацевтах) и ремесленников.-- Европа делегировала в далекую и холодную Московию далеко не лучших своих сынов,— все же попадались тут люди и образованные, вроде лекарей Блументроста и Розенбурга, а также повидавшие свет, подобно английскому полковнику Патрику Гордону или швейцарцу Францу Лефорту. И это привлекало в Кукуй наиболее пытливых из московской знати. Сюда наведывался ближайший человек Алексея Михайловича, направитель русской политики боярин Матвеев, женатый на шотландке и увлекавшийся театром, частым гостем здесь был знаменитый фаворит царевны Софьи князь Голицын, образованный, даровитый и несчастный государственный деятель, не угадавший в Петре монарха, за которым надо было идти.

А Петр I так прикипел к Кукую, что каждый вечер скакал сюда из своего Преображенского дворца, куда он переселился из нелюбимого и опасного Кремля, где плела свои сети его сводная сестра Софья, метившая на русский престол.

Население Кукуя было смешанным, а «немцами» московский народ называл всех без исключения иностранцев: французов, англичан, испанцев, голландцев, швейцарцев, шведов, ибо все они не умели говорить по-русски, значит, были немцами— немыми.

Вот отрывок из старой книги о роли немецкой слободы в московской и русской жизни: «...немецкая слобода постепенно втянула в сферу своего культурного влияния верхи московского общества и, наконец, самого царя. Дальнейшие решительные шаги по пути сближения с нею сделал сын Алексея Михайловича, который для нее покинул свой дворец и сам стал членом слободского общества. Петр не был стеснен требованиями московского этикета в выборе знакомых и быстро, через учителей, найденных им в немецкой колонии, вступил в постоянные сношения с нею и втянулся в ее жизнь. На Яузе слобожанин Тиммер-ман дал Петру первые уроки навигационного искусства; слободские офицеры были инструкторами потешных полков, школой европейского общежития были для молодого царя дома слободских служивых и торговых людей».

Никого, кроме разлюбезного друга Алексашки Меншикова, не любил Петр так. как Франца Лефорта. Он сделал его генералом и адмиралом, хотя Лефорт мало смыслил в военном деле, а в морском так и вовсе ничего. Он и вообще ничего не знал досконально, но обладал хорошей и очень кре!Жой к вину головой, был остроумен, всегда весел, находчив и ловок в танцах. Петр видел все это* но проглядывал и другое; когда Лефорт умер, он сказал, заливаясь слезами: «Плохой был адмирал, а стоил целого флота». Ведь это Лефорт отворил царю вежды на запад, заронил в него мысль об окне в Европу, которое Петр прорубал чуть не всю жизнь, воюя со шведами, вовсе не желавшими, чтобы у России появилось такое окно, строя Петербург на крови и костях, сооружая военный и торговый флоты, укрепляя торговые связи России с европейскими странами.

Ф