Пионер 1989-03, страница 19
28 Утром в школу позвонили из больницы. Киссицкая находилась гам в тяжелом состоянии. Врач, не пожелав ничего объяснять по телефону, попросил приехать классного руководителя. Анатолий Алексеевич немедля отправился в больницу. При встрече врач сказал, что у Киссицкой гипертонический криз. Это случается и в таком возрасте. Но бороться с гипертонией в данном случае сложно, потому что болезнь усугубляется депрессией. — У нее есть друзья? - спросил доктор. Анатолий Алексеевич пожал плечами. Доктор посмотрел удивленно, пояснил: — Чтобы ее лечить, необходимо вернуть ей веру в жизнь, в людей... Собрав класс. Анатолий Алексеевич говорил кратко, без лишних эмоций. Передавал сказанное доктором. Он старался рассмотреть их лица, уловить хотя бы тень их раздумий. Они стояли молча, не шелохнувшись, низко опустив головы и потупив взоры. Он не увидел ни малейшей реакции и не услышал ни единого слова в ответ. Повернулся и пошел прочь, унося с собой безнадежность... В назначенный день и час Анатолий Алексеевич поехал в больницу. Сумрачный, ничего не видевший перед собою, подошел к больничным воротам и натолкнулся на мечущихся у входа Клубнички-ну и Дубинину. Осунувшиеся, с прибранными назад волосами и от этого не похожие на самих себя, они кинулись к нему, словно он. сам всемогущий бог. умел отпускать совершенные грехи. Молча, говорить с ними ему не хотелось, пошли они больничным парком в корпус. Сзади услышали шуршание осенних листьев под ногами: Пирогов и Попов поспешно двигались вслед за ними. В закрывающихся дверях лифта они увидели растерянные лица Кожаевой и Столбова. Поднялись наверх. Лифт почти сразу же вернулся, и, когда двери его раскрылись, оттуда выпорхнули Тесли и Прибаукин. Вместе ли о mi пришли, случайно встретились, торопясь к одному часу?.. Анатолий Алексеевич подумал: «Только Холодовой некогда!». И тут же заметил ее угловатую фигурку, стремительно передвигающуюся среди деревьев, теряющих на ветру последние листья. Почему они пришли? Потрясение пробудило в них живые человеческие чувства? Или это всего лишь привычка подчиняться принуждению? Или их привел страх перед наказанием? Нет, он не умел их понять... Из палаты вышел врач в белом халате. Жестом пригласил всех зайти. Киссицкая, как тяжелобольная, в палате была одна. Она лежала неподвижно, словно спеленутая, и лицо ее казалось мертвенно-бледным. — Ты видишь, девочка,— обратился к ней доктор,— тебя пришли навестить. Я думаю, твои товарищи о тебе позаботятся... На остановившихся, будто застывших, глазах Киссицкой блеснула одинокая слеза. Ребята подавленно, угрюмо молчали. Киссицкую нельзя было утомлять, и они, постояв недолго, медленно поплелись вниз пешком. Вы заметили?— беспокойно спросил доктор, когда они с Анатолием Алексеевичем вышли из палаты.— У них сухие глаза. Сухие глаза страшнее чумы, это— болезнь нашего времени.— И уже взволнованно, но убедительно добавил: — Их надо научить плакать. Из окна Анатолий Алексеевич посмотрел вслед своим ученикам. Тесной стайкой устремились они за ворота. Туда, где шумела, бурлила и оглушала жизнь... Что станет с ними?.. 29 Поджидая Анатолия Алексеевича из больницы, Надежда Прохоровна с невыразимой горечью думала о том, что не сумела отвести беда. И не было больше надежды, что все как-то само собою образуется... Но когда Анатолий Алексеевич вошел в ее кабинет, то увидел перед собою величественную женщину с горделиво вскинутой головою и царственно приветливой улыбкой. Он никогда не умел угадать, что же на самом деле происходит внутри этого человека?.. Надежда Прохоровна настаивала, чтобы Анатолий Алексеевич взял на себя обязанности завуча школы. Виктория Петровна неожиданно для всех заявила, что ее больное сердце отказывается биться в унисон с новым, для нее непонятным, и собралась на пенсию. В институте, где Анатолий Алексеевич учился, ему предложили написать диссертацию на тему «Личность и коллектив в условиях реформы средней школы». Новому времени нужны были новые идеи и новые люди. Он был молод. Но был ли он новым? Он мучился, перестал спать, ночная тишина пугала его. Погружаясь во тьму, он постоянно слышал теперь голоса ребят, их ранящие душу крики о помощи: — Отец прав. Только он и прав. Нельзя жить без веры... — Чему я должен служить: Истине, Идеалам или Добру?.. — Я устал от трудностей. Я хочу жить легко. Петь и танцевать! — Нельзя так зависеть от людей. Нужно черпать силы в себе!.. Иногда ему казалось, что он сходит с ума. В эти тягостные часы бессонницы все чаще и чаще он видел перед собою лицо матери. Ему вспоминался ее рассказ о замкнутом круге. Мама рассказывала, как хоронили Сталина. С друзьями-студентами она оказалась на улицах. Улицы были забиты людьми. Люди суетились, бежали, как безумные, догоняя впереди бегущих, чтобы встать в затылок, след в след к тем. кто, казалось, ближе к цели. Менялись улицы, площади, а они все шли и снова возвращались на прежние места. Наконец, длинный строй вроде обрел порядок. Шли степенно, в цепи, с надеждой и верой. И тут у мамы развязался шнурок на ботинке. Она отошла поодаль и, когда подняла голову, увидела, что люди идут по кругу. По кругу, у которого нет ни начала, ни конца. Всю жизнь ей не давал покоя этот круг. С непреодолимым страхом перед прошлым и будущим Анатолий Алексеевич обнаруживал и в себе все то же бессилие. Что принесет он детям, заменив Викторию Петровну? Что нового скажет своей диссертацией, если так и не поймет, как вырваться из страшного круга, в котором так тесно переплелись мертвые и живые... КОНЕЦ. 1983—1985 гг. 17 Ч 4 «Пионер' 3 |
