Пионер 1989-03, страница 55

Анатольевича Ковригина. Волосы его, как всегда, были всклокочены, а глаза горели нетерпеливым огнем.

Ну-с,— сказал учитель.— буду краток. Факт вашего присутствия на метеоплощадке в неподходящее время зарегистрирован.

Изобретатель поиграл клавишами дисплея, и на экране появилось новое изображение: на площадке сидели Златко и Бренк, а Петр Трофименко и Костя Костиков продирались к ним сквозь заросли жасмина. Тут же возник увеличенный кадр сложное переплетение деталей, в котором ничего нельзя было понять. Изобретатель нажал клавишу, и изображение исчезло. Теперь на Петра и Костю смотрели две одинаковые схемы с шоколадными пальцами над ними— одна с большого экрана рядом с доской, другая с экрана дисплея. На обоих можно было рассмотреть и надпись: «Юпитерогорек. Маломерные хроноаппара-ты. 2261 г.». Петр и Костя опустили головы: улик было больше, чем они ожидали.

— Но в данном случае факт вашего нарушения границ метеоплощадки меня мало интересует,— продолжил Лаэрт Анатольевич нетерпеливо. Гораздо больший интерес у меня вызывает... эта схема. Где я могу ознакомиться с этим аппаратом?

Костя Костиков по натуре был человеком искренним. Но в данном случае в интересах всего человечества истину надо было утаить во что бы то ни стало. Собственно, обманом это не было, а было скорее маленьким подвигом, потому что такого человека, как Изобретатель, нельзя было и близко подпускать к техническим чудесам двадцать третьего века. Ухватив даже намек, он вполне мог докопаться до сути, самостоятельно построить машину времени, опередив назначенный для этого прогрессом срок, и начать носиться по истории взад или вперед, своей увлеченностью и любознательностью принося человечеству непоправимые беды.

— Да,— выдавил из себя Костя,— нас это, конечно, все тоже удивило. Особенно после того, что происходило на уроке ботаники.— Костина мысль лихорадочно билась в поисках выхода.— Вы, конечно, Лаэрт Анатольевич, знаете о том, что происходило у нас на уроке ботаники?

Знаю,— ответил Изобретатель нетерпеливо.— Думаю, что к нашему вопросу это не имеет никакого отношения. При всем моем уважении к Аркадии Львовне, ей просто пора отдохнуть.

— У нее нервы действительно совсем расстроились,— не очень кстати вставил Петр Трофименко.

Костя толкнул локтем Петра в бок и продолжал:

— Мы знаем, что на метеоплощадку можно ходить только с вами, и заглянули туда лишь потому, что услышали голоса... Увидели вас, вспомнили. что нельзя на метеоплощадку, и сразу убежали.

— И сразу побежали в библиотеку,— добавил Петр.— Нет, сначала домой,— поправился он,— чтобы сказать бабушке, что бежим в библиотеку.

— То есть куда делись эти неизвестные ребята, которые нас тоже удивили своим внешним видом, мы не знаем,— торопливо вмешался Костя и снова толкнул локтем Петра.

Изобретатель задумчиво прошелся по кабинету. Костя смотрел на схему маломерного хроноаппа-рата и думал: «2261 г.» это совсем не обязательно 2261 год. Это может быть 2261 грамм. Или 2261 градус. А Юпитерогорск? А хроиоагшарат?»

И в этот момент Изобретатель, строгий учитель физики Лаэрт Анатольевич, чуть ли не умоляющим голосом произнес:

— Ребята! Ведь вы же взрослые люди и должны понимать, до чего меня интересует эта схема! Мне необходимо разобраться, я просто ничего не могу понять, эта схема словно из другого мира!.. Вы говорите, что ничего не знаете, а аппарат, который меня так интересует, сейчас находится, Трофименко, в твоей квартире, и твоя бабушка, которая тоже, кстати, сказала мне неправду, угощает его владельцев на кухне пельменями.

— Вы же в квартиру не заходили! воскликнул потрясенный Петр.

Изобретатель полез в карман и извлек маленькую плоскую коробочку, похожую на портсигар, приложил ее к стене. Поверхность прибора осветилась, превратившись в сплошной экран, и на нем как бы сквозь какую-то дымку стало видно то, что происходило в соседнем классе. Лаэрт Анатольевич выключил прибор.

— Это карманный интроскоп,— сказал он не без гордости,— я его только закончил. Стены кухни квартиры выходят на лестничную площадку... Вы понимаете? Конечно, мне неудобно было возвращаться и уличать пожилого человека во... в неправде.

— Подслушивать и подглядывать некрасиво! — растерянно произнес Костя.

— Я не подслушивал, звуки прибор не фиксирует. и не подглядывал, а еще раз провел испытания,— смущенно возразил Лаэрт Анатольевич, но при слове «испытания» сразу снова стал похож на прежнего Изобретателя.— Так что же вы теперь скажете? Для чего аппарат предназначен? Откуда он? С Международной выставки?

Костя не поверил ушам: Изобретатель ничего не понял! Петя даже растерялся. Вот, подумал он, до чего же легко люди упускают главное. Все, что интересует Изобретателя, так это аппарат, потому что он не может постичь его схему, и это мешает ему жить. И от него ускользает необычность и невероятность ситуации.

Петр угрюмо смотрел в пол. Костя лихорадочно соображал, что делать. Можно было бы выскочить в дверь, броситься в квартиру Трофименко и предупредить Бренка и Златко, чтобы искали повое убежище, если не хотят неприятностей с ходом истории, но дверь была закрыта электронным замком. Отпираться тоже не имело смысла, потому что Бренк и Златко через какое-то время исчезнут, а неприятности останутся. Получалось, что

КАЛЕНДАРЬ-ЗАКЛАДКА