Пионер 1989-09, страница 58

— А ведь должны быть!

— Вы знаете, товарищ капитан, что я думаю? — спросил наконец старшина.— Что случился крайний случай.

— Какой же крайний случай?

— А такой, очень простой. В кустах был третий, с папиросами пятого класса, и он Васю, возможно, топориком.

Почему топориком/ Каким топориком?

Не знаю, но мне почему-то кажется... топориком.

Глава S, Крайний случай

Тень, какая-то тень скользила от сосны к сосне, доплыла до елочек, легко поползла к дороге.

Человек с квадратной головой, как потом подсчитали, прополз от Васи в двух шагах, дополз до пня и, прикрываясь обломком сосновой коры, выглянул на дорогу.

Медленно, неторопливо, обстоятельно он вынул из-за пазухи пистолет, положил его на пень и стал целиться в кого-то на дороге.

С дороги между тем доносились слова:

Все постное масло об него изгадила.

■ Какая башка квадратная,— думал Вася, пожалуй. 'уго и есть тот Харьковский Пахан, про которого Фомич говорил. Вот он, крайний случай. Надо прыгать!»

И Вася сжался в тугую милицейскую пружину и уже чуть-чуть разжался и даже почти полетел по воздуху, чтоб рухнуть на плечи квадратной головы, но тут квадрат убрал пистолет, бесшумно плюнул и пополз обратно через лес. От сосны к сосне, от березы к березе он переполз весь перелесок, пересек на четвереньках гороховое поле и очутился на окраине города Карманова на улице Сергеева-Ценского, дом В. Через три минуты, как йотом подсчитали, возле этого дома был и Вася Куролесов, а с ним молчаливая собака Матрос.

Дом номер 8 выглядел одноэтажно, г терраской. Откуда-то из форточки сильно пахло табаком, пожалуй что и пятого класса.

Матрос, который все это время помалкивал, неожиданно заскулил, закрутился у Васиных ног, не желая, чтоб хозяин заходил в этот дом.

А занавесочка-то, занавесочка! Занавесочка с плюгавенькими рыжими цветочками на окошке дома вдруг шевельнулась, и какой-то сорочий глаз из-за этой выглянул занавесочки и вперился в Васю. И тут Вася шепнул потихоньку Матросу:

— Беги в отделение!

Ну что тут оставалось делать собаке? И Матрос побежал исполнять этот тихий приказ.

Конечно, любая другая собака на месте Матроса стала бы спрашивать: зачем да почему? Возникла бы перепалка хозяина с собакой, что нередко еще бывает на улицах Карманова и других соседних городов. Это всегда выглядит как-то неприлично, стыдно становится и за хозяина, и за собаку.

А Матрос не стал спорить. Отбежав на другую сторону улицы, он, шмыгая носом, наблюдал за своим хозяином.

Васи пошел к калитке, не зная и не соображая, что будет сейчас делать. А сорочий-то глаз тянул, притягивал, манил из-за этой поганеиькой занавесочки.

Понимал, конечно, Василий Куролесов. что идет он к дому напрасно и зря, что на самом-то деле надо бы ему, а не Матросу бежать в отделение

и рассказать капитану про Зинку и Харьковского Пахана. Да ведь «они» могут за это время из дому уйти, а то, что в доме, от которого пахло папиросами пятого класса, были «они», Вася не сомневался.

И он стукнул в дверь. Подробно стукнул. Условным как бы стуком.

Дверь сразу открылась, и баба с вострым носом и сорочьим глазом сказала:

— Ну?

— Зинка? — так же прямо и грубо спросил Вася.

— Ну?

«Попал, - мелькнуло в голове.— В точку».

— Позови Пахана,— сказал он.

— Чего? Какого Пахана?

Харьковского.

— А ну, вали отсюда, пока цел,— проворчала Зинка.

Но тут огромная и ноздреватая объявилась за Зинкииой спиной квадратная будка с двумя отверстиями для глаз и кнопочным носом. Будка что-то жевала, во рту у нее грямзал какой-то железный сухарь. Кроме грома сухаря, пылала в этом рту и папироса, в которой Вася сразу признал пятый класс— «Беломор*.

— Пахан?— спросил Вася.

— Ну?— ответила Будка.

— Да что это вы все «ну да ну». Баранки гну. Не хотите — не надо, я пошел.

И тут же рука с лопатными ногтями ухватила его за шиворот, втащила в дверь и расставленно, с угрозой промычала:

— Ну?

Пора было что-то отвечать, и Вася помигал глазом, понизил голос и сказал:

Я от Фомича. Его взяли.

— Где видел?

— В отделении. Так вот, велел передать, чтоб уходили 1 юслезавтра.

— Послезавтра?— удивился Пахан-Будка-Квадрат.'— Почему послезавтра?

— Завтра-то он еще будет держаться, а уж послезавтра расколется. Он сам сказал: «Продержусь сутки, а потом расколюсь».

— Ага-ага! — закивал башкою Пахан Харьковский.— Расколется, значит, гад. А ты по фене ботаешь?

— Чего?

— Ты по фене ботаешь?

— Я-то ботаю,— ответил Вася. А ты-то как?

Глава 6. Полет

милицейского пресс-папье

Известная нам двусторонняя оперативная машина недавно вернулась из ремонта. Она так и осталась двусторонней, только вместо слова «Изыскательская» написали теперь «Спецобслуживание». а вместо «Сантехники»— «Гостелера-дио».

Оставили бы «Сантехнику», ворчал Тараканов.— На сантехника я еще более-менее похож, а на телекомментатора не слишком. Тут уж вы, пожалуй, товарищ капитан. У вас и глаза цвета «маренго».

— Сбреете усы — сразу станете телезвездой,— обещал капитан.

Машина мчалась в кармановский ельничек, в барсучий соснячок на розыски пропавшего Ку-