Пионер 1989-09, страница 61

«Здравствуй, моя Мурка,

Здравствуй, дорогая.

Здравствуй, а быть может, и прощай...»

И здесь автор должен, конечно, отметить редкую способность знаменитых часов: приспособляемость к обстоятельствам.

— Мурку играют? Все равно, твое-то время истекло.— И он сунул часы в собственный карман.— Не знаю, откуда ты. да только мне ты живой не нужен.

Пахан зевнул и достал пистолет. И самое страшное показалось Васе именно то. что он зевнул.

— Нет, нет,— сказал Вася.— Я еще живой пригожусь

— Только не мне,— сказал Пахан и сразу нажал курок.

Грянул выстрел и пуля-дура полетела в открытую Васину грудь. И последнее, что слышал Куролесов, был глупый и неуместный сверху крик:

— Только не по огурцам!

Глава 9. Уходящая галоша

По маслятам да по моховикам капитан со старшиною добрались до улицы Сергеева-Цеиского.

— Помню, брали тут двух самогонщиков,— сказал старшина.— Трудное было дело: они из самогонных пулеметов отстреливались, по мы их пустыми бутылками забросали.

Ищите с.пед,— прервал капитан неуместные воспоминания.— Грибов больше не видно.

— Как же не видно? Вон он, гриб, висит па заборе.

На заборе висела свинуха, тот самый гриб, который называют дунькой и лошадиной губой.

— Из-за этого самого забора они нас сивухой поливали,— задумчиво вспоминал Тараканов.— Инспектор Нахабин в обморок упал, но мы...

— Хватит, сказал капитан.— Ищите следующий гриб.

Но больше, сколько ни оглядывались, грибов они не нашли ни пустым глазом, ни подзорной трубою. Единственное, что бросалось в глаза, была рваная галоша, лежавшая посреди дороги.

— Прекрасно помню эту галошу,— сказал старшина,— Она как раз болталась на ноге у самогонщика, когда инспектор Нахабин достал пистолет, но полковник Двоекуров сказал: «Не стрелять»,— и галоша от ужаса упала. Только раньше она валялась вон там, у забора. Так-так... Это Васьки-на лапа! Галоша как подручное средство! Талантливый паренек! Нам надо идти в направлении галоши.

— Пошли,— сказал капитан, и они двинулись в ТУ сторону, в какую как бы шла эта галоша.

— Интересно, что будет дальше? Опять галоша?

— Ну нет,— сказал старшина,— вторая галоша осталась у самогонщика. Когда полковник Двоекуров приказал брать их живыми, мы с инспектором коротк ими перебежками...

— Хватит о самогонщиках! — приказал капитан.— Ищите след.

— Слушаюсь... так что второй галоши не будет... молчу, молчу... Итак, Куролесов хватает первое попавшееся под руку. Ему некогда, он торопится. надеясь на нашу смекалку. А уж смекалка-то у нас есть. У .нас много смекалки. Вот глядите — консервная банка! Вот она, где смекалка-то!

— Не вижу здесь особенной смекалки,— заме

тил капитан. Он, кажется, немного ревновал к такой большой таракановской смекалке. Кроме того, капитан чувствовал, что Тараканов своей неумеренной смекалкой защищает право на ношение рыжих усов.

— Баночка лежит ненатурально! Она лежит донцем к нам. а дыркою чуть правее. Надо и нам подаваться правее.

Они подали правее и скоро наткнулись на бутылку из-под «Нарзана», чье горлышко забирало еще правее.

— Так, сказал старшина. глянем по направлению бутылочного горлышка. Так, так Улица Сергеева-Цеиского, дом 8.

Надо проверить,— сказал капитан.

Здесь автор должен на Всякий случай отметить, что капитан и старшина были в штатском.

Нехороший дом,- сказал капитан, принюхиваясь,— от него чем-то пахнет.

— Не укроп ли?

Да нет, чесноком и, кажется... порохом.

— Папиросы пятого класса... Вон окурок валяется.

Долго и нудно капитан стучал в дверь. Профессиональный стук капитана растряс английский замок, в нем что-то пискнуло, и дверь отворилась.

Капитан осторожно ступил в дом. Усы Тараканова потянулись за ним. В сенях было пусто. Оцинкованные баки валялись н углу и разбитые умывальники, а в комнате капитан сразу увидел большой шкаф-гардероб.

В шкафу что-то слышалось и шевелилось.

Там кто-то есть! знаками показал капитан Тараканову, который постепенно всасывался в комнату.

Надо брать!»— ответил усами старшина.

«Валяйте!»— взглядом приказал капитан.

Старшина подкрался к шкафу, распахнул дверь и просто крикнул:

— Вверх!

И тут же из шкафа руки вверх! выступил человечек с небритым подбородком.

— Меня сюда запрятали, сказал он, улыбаясь.

— Кто вы? — сбоку с револьвером в руке спросил капитан.

— Я Носкорвач. Носки рву. Мне мама, как купит носки, два дня поношу, глядишь уже дырка на пятке. «Тебе,— говорит, надо железные носки». Но я и железные разорву. Пойдемте в шкаф, я покажу, сколько там рваных носков валяется. Даже неудобно.

Минуты через три, как потом подсчитали, капитан Болдырев и старшина Тараканов поняли, что перед ними круглый сумасшедший. Он совал им под нос рваные носки, зазывал их в шкаф, просил подобрать пару какому-то подозрительному носку в полосочку, в общем, валял большого дурака.

— Слушай, Носкорвач,— раздраженно сказал старшина,— кто тебя в шкаф запрятал?

— 01 напугался Носкорвач. Это большая тайна!

Тут он принялся раскачиваться, читая стихи Редьярда Киплинга:

Это рассказывать надо С наступлением темноты. Когда обезьяны гуляют И держат друг другу хвосты...

А вы ведь не обезьянь*,— неожиданно трезво заметил он.— Вы оперативники, вам рассказать я никак не могу.

58