Пионер 1990-02, страница 12

Только усталость и опустошение какое-то. Яшка улетел... Никого рядом...

Он все-таки встал. С равнодушным злорадством подумал о воплях сестры Лотты, когда она его увидит. Наплевать... Но к больничному крылу все-таки не пошел, а двинулся через траву наугад.

И без удивления, с тихой печалью увидел, как светит среди мохнатой тьмы крошечное желтое окно.

Словно притаился в траве игрушечный домик.

Это и был домик. Размером с коробку от «Собеседника». Крыша из двух дощечек, стены из кусочков пластика. И окошко с переплетом в виде буквы Т было заслонено желтоватым пластиком — тонким, пропускающим свет. А задней стенки не было совсем. Ежики обошел домик., присел.

Внутри горела свечка. Настоящая, с потрескивающим ярким огоньком. А рядом в колючей скорлупе каштана, как в люльке, лежал якорек.

Тот самый...

«Гусенок..— подумал Ежики. Ласково так подумал. И будто в ответ шевельнулись за спиной кусты. Глаза Ежики давно уже привыкли к сумраку, а тут еще и свет из домика. И Ежики сразу разглядел мальчика. Это и правда был Гусенок. Только без своих сандалий-лапотков, босой, как и Ежики. В трусиках и майке. Смотрел он спокойно, не удивился и не испугался. Видимо, сразу узнал.

— Играешь?— негромко сказал Ежики и подвинулся.

— Ага...— Мальчик присел рядом. Вплотную. Теплый, остроплечий, доверчивый.

— Сбежал из спальни?

Он чуть улыбнулся:

— Сбежал... И ты?

— И я...

Гусенок поправил свечку, поровнее поставил «люльку» с якорьком. Объяснил шепотом:

— Он для меня как живой. А у всякого живою должен быть дом, верно?

Ежики медленно кивнул.

— И хорошо, если кто-нибудь еще есть в доме,— прошептал Гусенок у щеки Ежики.— Верно?

— А у тебя...— вырвалось у Ежики. Но он замолчал. Хотел спросить: «А кто у тебя есть? Мама есть?» Но какое он имел право трогать чужую печа.чь?

У меня сестренка... Она, правда, не кровная, у нес другие были мама и папа, но все равно мы родные... А ты? Тоже ищешь кого-то?

— Да...— выдохнул Ежики. И встал, шагнул назад. Гусенок смотрел на него снизу, через плечо. И вдруг спросил:

— А ты знаешь, почему якорь на пуговицах у моряков?

Это был простой вопрос, хотя и неожиданный. Но Ежики не стал отвечать. Попросил шепотом:

— Скажи.

— Потому что якорь — знак надежды. Раньше, когда моряки уплывали в дальние моря, от якорей зависело их спасение. Во вре.мя бури, когда суша недалеко. Чтоб не сорвало, не разбило о скалы... Надежда, что вернутся домой.

«Якорное поле,— вспомнил Ежики. И подумал:— Поле надежды». Какие-то якоря состарились, вросли в землю, их корабли отплавали свое. Но есть ведь и ростки...

«А чего я жду?.. Яшка советовал— сквозь правила и законы пространства, по прямой! Зачем

тогда ждать? Лучше всего мчаться на Поле сейчас, когда об атом не знает никто! И никто не задержит!»

Одно только держало — Гусенок. Нельзя было уйти И никак не» попрощаться. Ежики смотрел на его птичьи, сведенные будто от озноба плечи. Потом дернул с себя пижамную распашонку. Хоть и тонкая, легонькая, но все-таки... Укрыл Гусенка. Тот опять глянул через плечо. И вздохнул:

— Уже который раз...

— Что?

— Куртку дарят. Когда я в дороге... Накинут и уходят...

Не было здесь упрека. И, однако. Ежики затоптался на месте.

— Понимаешь, я должен идти... Мне обязательно надо...

— Да понимаю я,— снова со вздохом отозвался Гусенок. И добавил деловито: — Переоденься только. А то скажут: «Один едет, да еще голый, в пижамных штанах. Ты куда, мальчик?»

Он... что-то знал... Но не было времени на расспросы. Главное, что Гусенок не обиделся. Не будет лишней тяжести на душе. Хотя... не будет ли?

— Прощай,— прошептал Ежики.

— Счастливой дороги...

Как он сказал? «Счастливой Дороги»?

9. Генератор

Надо было проскользнуть в жилое крыло лицея. Пробраться на второй этаж, к себе в комнату...

Внизу, в вестибюле, светилась дверь дежурной комнаты. В ней беседовали молодой воспитатель Янц и кто-то еще, спиной сидел... Слава маленькому Хранителю Итану — не услышали осторожных шагов мальчишки. А на лестнице совсем хорошо — ковровая дорожка... В коридоре второго этажа мягкий ночной свет. И вот удача - опять никого! Да и кому ходить? Лицеисты маленькие и большие— видят в своих комнатах полуночные сны. Тишина за шеренгой прикрытых одинаковых дверей...

Комната оказалась заперта. Ежики, отчаянно спеша, набрал на замке любимый код: 333. Замок не сработал. Наверно, Кантор запер его по-своему.

Так, да?.. В старинном лицейском доме и двери старинные- из прочного дерева с резьбой. Но замки хлипкие, просто для порядка. Мол. каждый лицеист — хозяин в своей комнате...

А если разбежаться и грянуть плечом?

О том, что получится опасный шум, Ежики от злости забыл. Разбежался и... влетел в комнату, едва коснувшись двери. Словно дверь сама поспешила распахнуться перед полным сердитой решимости мальчишкой. Автоматически включился дежурный светильник.

Ежики бросился к шкафу. Разворошил, раздергал на вешалке рубашки, куртки, спортивные фуфайки. Он чувствовал, что надо обязательно быть одетым так же, как в первый раз. Чтобы ребята, если встретятся, скорее узнали его. Чтобы само Поле узнало... К счастью, оказались на месте и шорты с продырявленной подкладкой кармана, и капитанка. Только майку искать было некогда, кагхитанку надел на голое тело. И прежних сандалий нет, остались на Поле. В ящике с обувью отыскал Ежики старые кроссовки. Тесноваты, да ладно... Сел на корточки, приклеивая липкие хля