Пионер 1993-01, страница 24

Рис. С. ТЮНИНА

Все мы живем в толпе. Вернее, разных толпах.

Они калейдоскопно сменяют друг друга.

Транспорт, спортивный стадион, магазин, кинотеатр, улица — везде люди, люди. Их лица — на одно лицо, стертые будто взмахом резинки.

Кому-то нравится такая жизнь: затереться и раствориться за чужими спинами. Но толпа не безобидна: она обладает магией стресса— такого состояния, когда мир темнее тучи, а жилы натянуты, как корабельные веревки. Стресс крутит человека, как соринку в вешней воде, и его одинокий возглас тонет в реве пустыни одинаковых голов.

Остановись, человек! Отойди в сторону! Прочи-тай-прошепчи:

шшшшшшшшвшшяшшяш

Охота кончается. Меня затравили. Борзая висит у меня на бедре. Закинул я голову так, что рога

уперлись в лопатки.

Трублю.

Подрезают мне сухожилья. В ухо тычут ружейным стволом. Падаю на бок, цепляясь рогами за мокрые

прутья.

Вижу я тусклое око с какой-то налипшей

травинкой.

Черное, окостеневшее яблоко без отражений. Ноги свяжут и шест проденут, вскинут

на плечи...

(Арсений Тарковский «Охота»),

Какие разные понятия: «человек в толпе» и «человек и толпа». Есть над чем подумать. Думай.

24