Техника - молодёжи 1934-12, страница 15

даже трудно отличить корму и «ос такого корабля, так как для маскировки он специально раскрашивается.

Определив данные, Потемкин, обрывая слова, крикнул:

— Носовые... аппараты... товсь!

— Есть носовые аппараты товсь,—гулким эхом раздалось в подводной лодке.

Торпедист Абрам Табенкин, не по летам сосредоточенный и уравновешенный, сильными руками вцепился в ручки боевой тяги. В ожидании следующей команды мысли проносятся вихрем.

Почему-то вспомнилось, что в предыдущих операциях он приготовлял торпеду к выстрелу почти наполовину быстрее, чем требовалось по нормативам. Мысль подбодрила, вдохнув силу уверенности.

На приборе 'глубины носовых торпед Табенкин только что поставил новый уровень, рассчитанный на стрельбу по эсминцам. Расчет должен четко учитывать осадку атакуемого корабля, чтобы торпеда прошла под , киль и затем ваплыла. Если спутать уровень глубины, произойдет неприятность: учебная торпеда, не имея заряда, не в силах взорвать корабль, но корпус эсминца она пробьет насквозь. Таких случаев еще не было на соединении, и легко понять, как холодеет при одной мысли о такой неприятности Абрам Табенкин — отсекр комсомольской организации подводной лодки.

Опускаясь или всплывая под перископ, подлодка шла на сближение с кораблем «противника». Сейчас будет дан сигнал выпускать торпеду.

Абрам Табенкин только на подводной лодке понял значение железной воинской дисциплины, нерушимой, как революционный закон. Когда он работал стеклодувом на Киевском стекольном заводе, понятие о дисциплине у него связывалось с представлением о строе. Воображение рисовало плотные ряды краснофлотцев с синими воротниками форменок, которым строгий командир кричит: «Смирно! Шагом марш!».

Скудное представление о флоте, естественно. И кузнец Ефим Табенкин — отец Аб-раши — знал о флоте не больше, чем его малолетний сын. До революции евреи во флот не принимались. Царское правительство лишало- еврейскую молодежь «высокой чести» защиты царского престола и охраны тюрьмы народов — Российской империи.

В последнее время Абраша Табенкин подолгу и жадно читает книги по истории и жизни старого флота, о неслыханных зверствах родовитых господ офицеров, об издевательствах над матросами, об их геройстве в борьбе с царскими опричниками. За три года перед мировой войной с кораблей бал-

Торпеда может разрушить подводную часть корабля; ее заряд по весу намного превышает заряд артиллерийского снаряда, а действие ее взрыва под водой гораздо сильнее, чем в воздухе. (Подъем торпеды после учебных стрельб)

тийского флота было отравлено в «исправительную тюрьму» до 3 500 матросов. Политических сажали в пловучую тюрьму «Грозящий». В ней годами в полном молчании томились заключенные. Говорить разрешалось раз в день — после работы. На разговор отводилось законом, «высочайше и все-милостивейше государем императором одобренным», 30 мин. Остальное время — сумрачное молчание.

Свирепое начальство не знало пощады. Вот в такой же, как сегодня, тихий и ласковый октябрьский день генерал-губернатор Кронштадта Иванов держал речь в школе балтийского флота:

«У нас флот баловали с самого его основания. И вот это привело к бунту в Кронштадте и нынешним летом. Знайте, что теперь прощения не будет. Вы сами знаете, что в ?имнее время пуля пробивает четверых, а в летнее пробьет семь, а то и восемь. А теперь за бунт будем расстреливать не по пять да по десять, а прямо целую сотню. Так .вот, ребята, я вам советую: если увидите или услышите, что какой-нибудь вольный будет вам говорить крамольные речи, то вы его