Техника - молодёжи 1935-03, страница 58

Но вот Рени у рычагов управления. Несколько едва слышных взрывов, свист газа, кусты пригибаются к земле, как от порыва сильного ветра, легкий толчок и фигура профессора Антея, стоящего на краю лужайки, медленно уходит куда-то вглубь... Вот мы уже над вершинами деревьев, под нами здание лаборатории, узкой полоской мелькает стена, отделявшая нас от. остального мира. Соседние куполообразные здания кажутся небольшими белыми пузырьками. Еще момент, и мы уже в воздухе. Все выше и выше'. Я ви1жу синеватую линию горизонта, и необъятная ширь растилается справа и слева... Но где же город? Где величественные многоэтажные здания ,где гигантские небоскребы, уходящие в небо, где улицы на высоте сотни метров, которые я видел на электроэкране? Зеленое море деревьев с белыми лентами дорог растиралось внизу. Только кое-где сквозь листву мелькали неясные силуэты домов-ко-тедиоей. Время от времени зеленое море раздвигалось, и показывались площадки и лужайки, служившие скорей для прогулок, чем для пастбищ. Изредка появлялись величественные здания причудливой, незнакомой архитектуры. Это были общественные собрания, музеи и театры, как объяснила мне Рея. Километр за километром пролетали мы по направлению к западу, но картина почти не менялась. Серебрились излучины рек, вспыхивали солнечные отблески на стеклянных крышах домов, и снова повсюду этот зеленый ковер. Изредка однообразие зеленого моря прерывалось то темными, то красно-оранжевыми полосами каких-то растений. Я заметил, что в чередовании этих полос чувствуется какая-то закономерность и общий план, — казалось; что под нами медленно проплывает гигантский ковер с замысловатым узором.

Рени, чтобы дать нам возможность увидеть облик нового мира, нарочно едва скользил над землею, иногда опускаясь так низко, что я видел даже движение экипажей и людей на дорогах.

Оставив за собою громады каких-то заводских зданий, наш аэронеф понесся на запад, обгоняя редкие тучки, закрывавшие солнце. Я жадно глядел на развертывавшуюся внизу панораму. Рея, опустив руку на мое плечо, давала мне пояснения. Мы пролетали все над той же зеленой скатертью полей и лесов, среди которых прятались отдельные котеджи. Время от времени над нами легкими стрекозами взмывали небольшие аэронефы, блестя на солнце своими крыльями. Я оглянулся кругом: в воздухе по всем направлениям с различной скоростью неслись целые сотни воздушных судов. Напряженная, полнокровная жизнь чувствовалась всюду..

Длинная белая труба, выведенная точно по линейке и исчезавшая тонкой ниткой где-то на краю горизонта, привлекла мое внимание.

— Это наша железная дорога, — объяснила Рея. —IТы изумлен? Ты наверно полагал, что воздушное сообщение вытеснило всякие другие средства передвижения? Эти дороги существуют уже более 600 лет. В свое время они сыграли немалую роль в мировом хозяйстве, но сейчас они служат лишь для массовой перевозки грузов. Это прочные трубопроводы из стали и цемента с созданным внутри безвоздушным пространством. Особая система электромагнитов заставляет скользить в ней целые поезда с огромной скоростью, около тысячи километров в час, так как благодаря отсутствий воздуха сопротивление движению очень невелико. По этим электровакуумным железным дорогам непрерывной струей, точно кровь по артериям, перебрасываются всевозможные грузы из одного конца земли в другой. Жители Европы через 5—6 часов могут получить овощи из Индии, хлеб из Южной Америки, рыбу из Ледовитого океана.

Эти трубы опоясывают тесь земной шар — они тянутся через горы, извиваются по равнинам, уходят в моря и океаны, где на глубине, недоступной влиянию волн, они поддерживаются в пловучем состоянии на якорях и канатах.

И» се шире развертывалась панорама изумительной жизни нового человечества... Но что это? Какие великаны построили для себя эту величественную двойную аркаду на стройных четырехугольных колоннах? Мы летим¹ над этим сооружением, и я вижу, что это целая вереница гигантских домов, по меньшей мере вдвое выше Эйфелевой башни, вытянувшаяся двумя рядами вдоль широкой гладкой дороги, обрамленной высокой стеной деревьев, из которых выглядывают крыши и купола других, значительно меньших зданий. От одной башни к другой перекинуты легкие мосты из полупрозрачного материала, и сверху видно, как по ним с быстротой вихря скользят автомобили. На плоских крышах домов-гигантов я заметил также зеленые кущи деревьев и различил даже мелькающие фигуры людей, спешивших к аэронефам, причаливавшим к этим воздушным пристаням. Такие же аллеи башен-домов я видел слева и справа, и мне казалось, что все они тянутся к какому-то общему центру.

— Да так оно и есть, — ответила мне Рея на этот вопрос, — это начинается город-дорога, построенный около шести веков тому назад, когда жителям Паризии, прежнего Парижа, стало тесно в их городе. Уже задолго до этого времени население крупных центров Старого и Нового Света достигло десятков и сотен миллионов. Именно к этому вре мени и относится усиленная тяга жителей прочь от этого чудовищного скопления людей, которое держалось не столько в силу необходимости, сколько в силу трудно преодолеваемой привычки к старому. Вот взгляни, что осталось теперь от прежнего Парижа!

Я узнал знакомую мне излучину Семы... Вот юружево Эйфелевой башни, — я обрадовался ей, точно старому другу; вот купол Дома инвалидов;, вог тень от Триумфиальной арки, отчетливо легшая на Площадь согласия; вот силуэт Нотр-Дам Пари. Но где же прежний кипящий, сверкающий, шумный Париж? Его нет, точнее, от него сохранилось лишь несколько десятков старых зданий, памятников прошлого, воспоминаний о давно отзвучавшей эпохе... Зеленая заросль вторглась почти в самое сердце города-света, старый город исчез, раскинувшись лучами исполинских аркад, теряющихся в дымке далекого горизонта....

Аэронеф ускорил свой ход, и через четверть часа я увидел вдали свинцовую полосу океана. Фер, лукаво поглядывая в мою сторону, начал о чем-то шептаться с нашим пилотом. Я заметил, что Рени улыбнулся и, кивнув головой, передвинул какой-то рычаг, отчего аэронеф принял наклонное положение и с увеличенной скоростью пошел вверх. Постепенно шипение вылетающих газов сделалось глуше, гряда облаков, одно время застилавшая часть горизонта, проплыла где-то далеко под нами. Я взглянул на альтиметр—прибор показывал высоту двадцать километров, но благодаря герметически закрытой кабине и искусственной вентиляции дышалось легко и свободно.

Г1с)д нами растиралась необъятная океанская ширь, и только узкая голубая полоска на востоке напоминала собой о Европе, оставленной далеко позади. Скоро мы очутились над сплошным морем облаков.

оживленной беседе об увиденном прошло два часа, пока я не заметил что-то странное. Вылетели мы рано утром, когда солнце только что встало. По часам, висевшим около Рени, я видел, что сейчас половина двенадцатого, но косые лучи солнца, пронизывавшие стенку камеры, создавали впечатление, что теперь только раннее утро.

Я ничего не мог понять — солнце явно садилось на востоке. С недоумением смотрел я на моих спутников, весело хохотавших над моим растерянным видом.

— Милый Антреа, -— первым обратился ко мне Фер, — ты, конечно, удивлен этим странным явле