Техника - молодёжи 1935-10, страница 76

Заглавный лист Острожской библии 1581 г.

ков) нецыи сами малыми некими -и неискусными начертании печатаваху книги».

Для того чтобы объяснить эту краткую заметку, в которой особенно интересно упоминание об итальянцах, необходимо вернуться к самому концу XV века. Известно, что в 1492 j¹. некий Бартоломей Готан, искусный типограф немецкого города Любека, знавший русский язык, переводил для московских послов дипломатические документы. Передают, что впоследствии он-побывал в Москве и там во дворце Ивана III устроил домашнюю типографию. Сам Готан по времени не мог конечно быть учителем Ивана Федорова, тогда еще не родившегося, но он, вероятно, обучил своему мастерству «некиих московитов», которые в скромных размерах, возможно, продолжали потом книгопечатание. Таким образом в Москве у первопечатника несомненно были предшественники. Однако сам Иван Федоров вряд ли может быть отнесен к «школе Готана». Его искусство имеет, надо думать, иное происхождение. Так, сохранилось известие, что Максим Грек, неутомимый поборник просвещения, проживая последние годы на покое в подмосковном монастыре, устроил там тайную типографию и даже показывал Ивану IV приспособления для отливки шрифтов. Факт близости Федорова к Максиму Греку бесспорен и потому, вернее всего, .именно под руководством этого выученика фрягов (итальянцев) изучил наш первопечатник свое мастерство; у него же видел он чудесные итальянские издания, получился греческому языку и от него же заимствовал свои передовые взгляды. После смерти Максима 7Д Грека (1566) Федэров, вероятно, перевез типограф-' ⁴ скйй станок в Москву и там продолжал совершен

ствоваться в печатном искусстве, обучая ему и других. Это подтверждается еще и тем, что за время с .1553 по 1562 г. в Москв.е появилось несколько печатных книг без указания места и времени выхода их, но по языку и орфографии, безусловно, московского происхождения. Книги эти могли быть отпечатаны только в какой-то тайной типографии. Далее, весьма показательно то, что технические термины принадлежностей печатания, введенные тогда в оборот Федоровым, заимствованы с итальянского, а не с немецкого языка.

® 1565 г. Печатный двор издал «Часовиик» (344 страницы по 13 строк) тем же шрифтом, что и «Апостол», но с заставками, напоминающими венецианские— еще одно подтверждение влияния Максима Грека, т. е. итальянского влияния. Потом вышло «Евангелие» в 776 страниц по 15 строк. Дело книгопечатания казалось стояло в Москве на твердой почве. Но общество и церковь терпели это новшество лишь постольку, поскольку их враждебные чувства сдерживались авторитетом царя. Блестящие успехи первопечатников вызвали самые злобные наветы на них. Люди, материальные интересы и самолюбие которых были затронуты новым начинанием, многочисленное невежественное духовенство, во всяком новшестве видевшее только «ересь», присяжные переписчики, боявшиеся потерять заработок, и всякого рода темные суеверы—все постепенно объединились в одном чувстве лютой ненависти к новаторам с Никольской. Не первый уже месяц всевозможные проходимцы кричали на площадях и с церковных папертей, что печатники — колдуны, еретики, нечестивцы, продавшие чорту свои души. Их поддерживали безместные попы и юродивые прорицатели, шатавшиеся по харчевням и кружалам. Народ заволновался в ожидании великих бед. Толки росли, крепли, .атмосфера сгущалась с каждым днем, с каждым часом, и в 1568 г. гроза разразилась.

В это время царь был в отъезде, в Александровской слободе, за сто перст от Москвы, и некому было отстоять беззащитных печатников. Уличный сброд, натравливаемый «ревнителями правоверия и старины», ринулся на Никольскую. Сверкнуло пламя, взвились огненные языки, пожравшие деревянные постройки Печатного двора; его каменная палата была разгромлена, типографский инвентарь уничтожен. Торжествующие мракобесы искали Федорова и Мсти-славца, чтобы растерзать их или по старомосковскому обычаю сжечь в деревянном срубе как чернокнижников. Но верные люди укрыли печатников и дали им возможность бежать за границу. Тут начинается в жизни Федорова новый период по его словам, полный «многих бед и скорбей».

По началу Федоров находит себе вместе с М'сти-славцем приют в Литве, в Заблудове, у просвещенного вельможи Ходкевича, человека православного вероисповедания. Здесь, успев при бегстве из Москвы захватить с собой часть шрифта, он устраивает типографию и в 1569 г. выпускает «Евангелие учительное», по внешности сходное с московским «Апостолом»; в следующем году он издает «Псалтырь с Ча-сословцем». Но на этом деятельность первопечатника в Заблудове оборвалась. Гетман Ходкевич, обласкавший Федорова и подаривший ему сна упокоение (т. е. содержанке) немалую деревню», возбудил против себя недовольство католического духовенства и шляхты (дворянства) своим покровительством православному Москвитину. Он прекратил книгопечатание и предложил Федорову заняться сельским хозяйством. Но Федоров, равнодушный к своему материальному благоустройству и всецело проникнутый идеей распространения книгопечатания, отказался, сказав, что он неспособен «коротать свой век за плугом» и что ему «надлежит вместо житных (хлебных) семян рассевать по вселенной семена духовные». Он перебрался в Галицию, в г. Львов, и хотя