Л. ЖИГАРЕВ .. _

т плавим?

^rS 11

Круглые сутки горят яркобелым неугасающим пламенем сталеплавильные печи. В горниле мартена властвуют сверхвысокие температуры, которые рождают сталь.

Подойдите поближе к заслону печи, взгляните через синее стекло. Вьг видите раскаленные добела куски металла, торчащие как одинокие утесы, и окруженные со всех сторон хаосом огня. Вы видите, как плавится -металл, как эти белые, массивные куски поглощаются пламенем. Вьг воочию ощущаете всю огромную силу тепла собранных вместе миллионов калорий.

Создание стали не прекращается ни на секунду. Химия хозяйничает в печи. Под действием тех же сверхвысоких температур в мартене протекают бурные реакции. Будущая сталь освобождается от вредных примесей. Углерод выгорает и с дымовыми газами уносится в атмосферу, сотни и тысячи градусов высокой температуры умерщвляют собратьев углерода — фосфор, кремний. Они в виде шлака! всплывают на поверхность, и освобожденная сталь расплавленной массой устремляется вон из мартена.

День и ночь плавится сталь. И только два раза в сутки люди открывают мартен, только дважды за 24 часа печь освобождается от созревшего металла.

И так изо дня в день, из года в год. Два — это норма, закон, традиция.

Технологический процесс в мартене — сложный и затяжной процесс. Он отстоялся годами, и все же, как только эхо удара отбойного молотка знаменитого забойщика дошло до цехов Дзер-жинки, традиции поломались.

Теперь на заводе говорят, что начальник сталеплавильны»; печей Гранберг возглавил стахановское движение сталеваров мартена. Выглядело это на деле так: перед старыми металлургами и лучшими производственниками Гоанберг поставил неожиданную задачу:

4— Надо нам понять самим; и надо, чтобы по-няии все рабочие, что печь, которая всю жизнь варила сталь 12 часов, даст эту сталь в 10 часов. Надо резко увеличить съем стали с 1 кв. метра пода. Это будет началом рекордов!

Надо знать всю силу и живучесть традиций в металлургии, чтобы полностью прочувствовать другую силу, высвобожденную забойщиком Стахановым. Ведь старый мастер Алексей Дегтярев, который 25 лет работал на заводе, на глазах которого строились первые большие мартены, быть

может этот мастер впервые за свою долголетнюю жизнь стал проверять самого себя.

А раньше, немногим раньше, кто из людей смел подвергать сомнению «честность» старого мастера. Если раньше Алексей Дегтярев давал плавку за 12 часов, значит, так и надо, это закон, тому порука — годы опыта за плечами старого рабочего.

А теперь... Теперь Алексей Дегтярев начал во всем сомневаться. То, что раньше казалось ему нерушимым, предписанием к неуклонному исполнению,—•подвергалось проверке. Дегтярев передумывал все наново. И вместе с ним думали Гранберг, комсомолец ишк. Василевич, рабочие, специалисты — молодые и старые.

Дегтярев первым опрокинул нормы, первым решил задачу, первым поставил рекорд. И это было победой всего цеха, плодом работы всех плавящих сталь.

Вернемся к мартеновской печи. Вспомним, что высокие температуры — живительное семя, оплодотворяющее мартен. Неправильный тепловой режим или падение температуры удлиняют процесс вьиплавки стали. Чем интенсивнее горение, чем больше тепла, чем меньше вынужденных промежутков, вызывающих похолодание печи, тем быстрее плавится сталь.

Сократить «холодные промежутки», дать тепло, дать максимум градусов — вот о чем напряженно думал! Дегтярев.

Прежде чем загрузить мартен рудой, железным ломом и другими материалами, из которых выплавляется сталь, рабочие подготовляют печь. Происходит «затравка», во время которой печь остывает. Это один из тех холодных промежутков, когда подача топлива прекращена и пульс мартена перестает биться.

Заправляя печь, рабочие засыпают подину мартена доломитом, чтобы заровнять выбоины, образующиеся от вредного действия кремния. Эту работу, как оказалось впоследствии, можно выполнять и на полном ходу печи. Раньше об этом не думали. Дегтярев с одобрения инженеров цеха начал заправлять печь, не прикрывая ее хода. Рабочие, поддерживая своего мастера, усилили темпы засыпки доломита в печь, сэкономив на этой работе 10 минут. Не так были значительны эти минуты сами по себе. Ценно было то, что к самому тялселому моменту — завалке печи шихтой — мартен приходил с большим накоплением тепла.