Техника - молодёжи 1936-02-03, страница 47

Танцем хочется выразить радость от удачно конченной работы, хочется сообщить об этом товарищам, соседям, полю, родине, миру. Языком песни и пляса.

Фото А. Гаранин

димой степной амазонкой, не вылезающей из пропыленного комбинезона, научиться .говорить с людьми свободно. Еще в 1933 году, в первый раз выйдя на трибуну большого собрания, Паша десять минут молчала, пока не сказала первого слова.

— Думаешь, тебя легко было от ватника отучить и к платьям приохотить? -— шутит муж и продолжает дразнить, — ты скажи, каким именем ты нашего мальца назовешь?

Паша вспыхивает:

— Глупости говоришь!

— Почему же глупости? Я его себе ясно представляю'. Он у нас пистолет неплохой будет.

— Не понимаю, о чем говоришь. Мое дело тракторное. Я детьми не интересуюсь.

Тогда голос комсомольца делается лукавым-лукавым:

— А кто в Мосторге маленькое одеяльце выбирал?

И тогда падает Паша лицом в ладони. И долго не отнимает рук от сильно зарозовевших щек.

Но поспешно, уводя снова разговор в донские степи, рассказывает она, как дожимала бригада последние гектары нынешней осенью, чтобы сдержать слово, данное Пашей Сталину на Втором съезде колхозников-ударников: дать на трактор тысячу двести га.

Все было хорошо. Уже по тысяче сто восемьдесят га приходилось на трактор, и двадцать тонн горючего уже сэкономила бригада, как ударил Мороз. Земля стала вязкой. Она цеплялась за тракторные шпоры, вынуждая к остановкам для очистки. Она замедляла ход. Еще неделя, и земля станет железом.

Паша ходила молчаливая с карандашом и бумажкой, что-то вычисляя. Трактористки ее не беспокоили вопросами. Паша думает — Паша придумает.

И Паша придумала.

- Чтоб сэкономить время на заправках и передачах машин от смены к смене, она предложила бригаде перейти с десятичасовой на двадцатича-ссвую смену и заправлять трактор лишь когда бензинный бак почти совсем опустеет. По ее расчетам при этой работе к 20-му числу можно было победить.

Плуги вырывало, пальцы обмерзали. Двадцать часов подряд было нелегко. Но работать было весело, потому что на работу эту смотрела вся страна.

И девять девушек, одолевшие унылый платок и затхлость грязного жилья, и кулацкую издевку, и чиновничью черствость, и мудреность машины, и усталось мышц, — победили погоду.

За четыре дня раньше срока подсчитали сработанное и оказалось, что каждый трактор сделал 1225 га.

А лучше всех за эти дни работала маленькая Надя Бийц.

Так девять девушек победили землю.

Потом настала долгожданная Москва. Это было как в праздник, но немного страшно. Особенно страшным было метро, — двери его закрывались, не спросясь, и могли отхватить от девяти замешкавшуюся и оставить одну в блистательных подземельях. Правда, Паша объясняла, что двери смыкаются на резиновой прокладке и даже палец сунуть не больно, — и все же было страшно.