Техника - молодёжи 1939-02, страница 42

кулы шофера, как взведенные курки, ожидающие легкого нажима, сделали свое дело почти в самый момент удара. Опасность миновалв, машина пошла тише.

Молнии грохотали теперь по сторонам и где-то позади. Дождь продолжал лить. Профессор взъерошил волосы откинулся назад так, что борода его торчала почти вверх, и закрыл глаза с видом человека, удачно совершившего сложную, утомительную операцию.

— Теперь тише, Слава. Так держать.— сказал он. — Ну, повезло нам сегодня. Это же редчайший случай: поймать такой разряд, можно сказать, в двух шагах! Чувствуешь, какой воздух? Это озон... Ах, хорошо!.. Дыши. Слава, пользуйся случаем.

Всякий раз, когда старый, красиво обрамленный резной ореховой оправой анероид обнаруживал резкое понижение атмосферного давления и на горизонте показывались свинцовые тучи, профессор Ридан. известный физиолог и хирург, бросал работу. Несколько лет назад он опубликовал свою теорию биологического действия разрядов атмосферного электричества. Она была принята в учеиом мире довольно равнодушно. Все с интересом познакомились с очередной «новостью науки», никто ничего возразить не смог, но вскоре о ней забыли, и никаких практических выводов никто не сделал. А на иих-то именно и настаивал ученый. Теория эта была лишь одним из побочных результатов его большой, далеко еще не законченной работы. Так как этот результат имел уже вполне самостоятельное практическое значение и мог быть использован в системе здравоохранения, то профессор не счел себя вправе задерживать его опубликование.

Профессор Ридан ие обиделся.

— Не дошло,—говорил ои весело и колко. — Они все еще работают по-ста-ринке. По-настоящему, по-советскн —■ не научились... Ничего дойдет. А пока — сами попользуемся...

И он пользовался. Заметив сигналы барометра, ои звонил в метеорологическую обсерваторию, узнавал все. что можно, о движении главного очага грозы. выбирал по карте окрестностей Москвы нужное направление и мчался туда на своей машине, стараясь попасть в самый нентр грозового района.

«Грозовые ванны» были страстью профессора Ридана. О, ои знал им цену! Физическая усталость, подавленное состояние от неудач в научной работе, досадные недомогания, напоминающие о возрасте, — все это улетучивалось после грозовых вани. На смену им приходили бодрость, энергия, веселость, необычайная свежесть и острота восприятия окружающего мира. Он чувствовал, как весь организм наполняется какой-то новой жизненной энергией, которой потом хватало надолго.

Но это не все. Профессор никому не говорил еще об ^одном замечательном явлении, которое 'он заметил. Если что-нибудь ие ладилось в трудной научной работе, ие давалось правильное обобщение или не приходил на ум убедительный, достаточно ясный эксперимент, то стоило «выкупаться» в грозе, как именно это самое главное затруднение как-то само собой разрешалось внезапным блеском мысли, похожей иа молнию...

Вот почему сегодня с таким упорством он догонял грозу, пренебрегая риском опасной аварии.

Работа профессора Ридана подошла к тому пределу, когда решается уже судьба самого ученого. Крупный физиолог, анатом и искуснейший хирург, профес

сор Ридан посвятил всю свою жизнь изучению структуры и функций организма. Изумительные операции сердца и мозга, которые он производил, сделали его имя известным во всех странах мира. Он почти не зиал неудач. Казалось, он настолько овладел организмом, иа создание которого природа бросила все свои творческие ресурсы, что на этом можно было остановиться и целиком посвятить свою деятельность спасанию человеческих жизней.

Но вот подошла катастрофа. Умерла жена. Человек, для которого жизнь и смерть были привычными физиологическими категориями, профессор Ридан впервые как-то по-новому почувствовал смерть. Ридан-человек, Ридаи-муж был подавлен горем. Ридан-ученый был ошеломлен, обескуражен. Как же так? Ошибки он ие сделал. На спасение этой самой близкой ему жизни он бросил все знания, весь опыт врача... Оии оказались бессильными предотвратить конец.

С предельной ясностью Ридаи понял, что его знания ие могут дать полной власти над организмом, что в этой сложной человеческой машине действуют силы, о которых наука ничего еще не зиает. С жестокой прямотой ученого Ридан спрашивал себя, мог ли он когда-нибудь в своей практике уверенно сказать: «Человек будет жить». Нет, никогда этой уверенности ие было. Что же это за наука?! Где же настоящий

путь?

И вот из глубоких тайников мозга стали выплывать на передний план дав но замеченные, «подозрительные» по своему смыслу факты и явления, нахлынули новые связи и обобщения. Ослепи тельно сверкнула идея об электриче ских процессах, управляющих жизнью

Профессор Ридви со всей страстью бросился в эту новую фазу научной работы. Практику хирурга ои оставил, несмотря на энергичные протесты вра чебного мира.

Небольшой двухэтажный особняк в одном из тихих переулков Ордыикк, где жил профессор, превратился в лабс раторию электрофизиологии. Правительство не пожалело средств, чтобы обета • вить этот институт согласно всем требованиям Ридана.

Странное это было учреждение, спрятанное далеко от шумов улицы за старыми липами, густыми, запущенными зарослями душистого чубышннка и высокой каменной оградой с железной ре шеткой! Большую половину нижнею этажа занимал «зверинец». Здесь жили бесчисленные кролики, собаки, морские свинки, лягушки, птицы, обезьяны, нач которыми Ридаи проделывал свои опыты.

Отдельно стояли ряды специальных клеток с оперированными животными. Какие-то странные намордники, шлемы, повязки и станки сковывали их движения.

Хозяином «зверинца» был долговязый

41