Техника - молодёжи 1941-03, страница 51

Военно-исторические мемуары проф. В. Г. ФЕДОРОВА Рисунки К. АРЦЕУЛОВА

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ В ЯПОНИИ

«СВЯЩЕННЫЙ ГОРОД»

■ Весь запас японских винтовок, собранных из гарнизонов центральной части Японии, уже исчерпан, — сказал мне через переводчика начальник главного артиллерийского управления японской армии,— вам надлежит теперь отправиться для приемки на юг, на оружейный завод в Осаке и в оклад, расположенный в Симоносеки. Все распоряжения относительно вашей командировки мною уже сделаны.

Получив директиву, я хотел уже немедленно отправиться, но начальник управления задержал мою руку и, улыбаясь, добавил:

— Выезжая из Токио, обязательно побывайте в Никжо, одном из самых интересных наших центров. Наша народная поговорка говорит: ; «Кто не видел Никко, тот не может судить о прекрасном».

На другой день я уже ехал с переводчиком Ватанабэ, направляясь в Никко.

Город храмов, как его называют, расположен в сотне километров от Токио, высоко в горах. Никко представляет самое излюбленное место для японских пилигримов, стекающихся сюда поклониться гробнице Иеясси, объединителя империи. Иностранцы также часто посещают Никко, привлекаемые живописной местностью, чудными лесами, высоким расположением города среди гор, а главное, свежестью и прохладой, которыми отличаются эти места. Недалеко от Никко, около горного озера Сюдзендзи, расположены дачи различных дипломатических миссий, укрывающихся тут от палящего зноя. Покидая Токио, я изнемогал от жары, здесь же в моем летнем костюме я почувствовал прохладу.

Никко прорезает речка Даягава, вытекающая из озера Сюдзендзи. Она спускается с гор многими водопадами и увеличивает восхитительное впечатление от красивой местности. Через эту речку перекинуты два моста. Один, из красного лакированного дерева, был заперт. Оказалось, что он предназначен только для императора, когда он приезжает поклониться праху Иеясси. Другой мюст, похуже, предназначался для простых смертных. Мы перешли по «ему и очутились в роскошном лесу. Гигантские криптомерии, представляющие род нашей лиственницы, ' вздымались кверху, как огромные башни. Пышные кедры и туи образовали великолепную зеленую чащу. Громадное пространство покрыто этим величественным мрачным лесом. Шесть человек с трудом могут ох?ватить, взявшись за руки, гигантские стволы деревьев. Тишина и полумрак царствуют в лесу, луч солнца не может пробиться через гущу деревьев. Окраинные деревья защищают середину леса от ветров. И среди этой величественной тишины гений человека создал свое собственное творение — чарующие своей красотой храмы, пагоды и каменные изваяния. Искусство японцев выразилось, главным образом, в вычурности изгибов и контуров самих зданий и в украшении их стен резьбой, позолотой, живописью. Почти все постройки здесь сделаны из дерева. Мне показалось удивительным, как могут они стоять по 700—800 лет и не разрушаться. Оказывается, японские строители покрывают крыши, стены и украшения на них каким-то особым лаком, который и предохраняет дерево от гниения.

Глаз утомляется при переходе от храма к храму, от мавзолея к мав

золею— и кажется, им нет конца. В некоторых открытых часовнях сидели жрицы, одетые во все белое, с белыми же, сильно напудренными лицами. За серебряную монету они показали нам свои оригинальные танцы; это была игра грациозных движений, то очень медленных и плавных, то быстрых и порывистых.

Красота Никко произвела на меня одно из самых сильных впечатлений, когда-либо пережитых мною; думаю, что такое же впечатление оставляет Никко и у каждого посещающего этот дивный уголок Японии. Что же касается храмов, то, оценивая их с точки зрения архитектуры, мне казалось, что они не удовлетворяют вкусам строгого ценителя. Они низки, приземисты, незначительны по размерам, а главное, очень однообразны, несмотря на то, что выстроены в разные эпохи.

Я невольно сравнил их с церковной архитектурой древней Руси. Конечно, японские «рамы казались мне значительно уступающими таким замечательным памятникам русского народного гения, как, например, собор Василия Блаженного на Красной площади в Москве. В архитектуре, как и во всяком искусстве, ярко отражается дух народа, вкус нации. Замкнутый в себе, молчаливый, трудолюбивый японец сказался и в выборе места для священного города своей страны и в характере его построек. Душе японца оказался более родственным мрачный величественный лес, чем безбрежная даль, открывающаяся с холмов, на которых высились большей частью древние русские храмы.

Японец в поте лица трудится лишь на маленьком клочке земли, удобной для возделывания, а все

49