Техника - молодёжи 1941-03, страница 58

«Земля, удобная для обработки, составляет в Японии лишь 18 процентов всей территории страны.

Из пяти с половиной миллионов семейств, занятых сельским хозяйством, 70 процентов обрабатывают участки меньше одного гектара, а 40 процентов — меньше половины гектара. Только треть всех семейств является собственником земши. Остальные вынуждены работать на чужой земле, отдавая за это огромную долю урожая».

Эти цифры помогли мне окончательно уяснить, почему японский крестьянин бежит от земли, как из плена, пополняя собой армию пролетариата и городской нищеты.

У МИКАДО

На другой день утром я был уже в Токио у генерала Гермониуса. Он обрадовал меня, сообщив, что дела на фронте, идут хорошо. Русские войска продвигались в Карпатах. В Польше сибирские стрелки отбили наступление противника на Варшаву. В Восточной Пруссии войска закрепились у Мазурских озер. Неплохо было и положение союзниковфранцузов и англичан. Наша миссия и члены посольства были в те дни полны самых радужных надежд.

Отношение к нам японского правительства стало несколько меняться в лучшую сторону. Нам объявили, что на-днях состоится аудиенция у микадо.

Наконец этот день настал. За нами прислали придворные кареты, и мы направились в императорский городок, помещающийся в центре Токио. Вскоре мы очутились перед циклопическими стенами. Эти древние стены составлены из таких огромных камней, что приходится только удивляться, как можно было возвести их без помощи подъемных машин. Сотни тысяч человек в течение десятков лет трудились в неслыханном напряжении над этой гигантской постройкой. Перед стенами проходят глубокие рвы. Теперь они уже потеряли значительную долю своего грозного вида. В них ра

Работая л

стут красивые цветы лотоса, а на валах мирно дремлют исполинские сосны. Валы служат приятным местом прогулок городских жителей. Отсюда открывается чудесный вид на часть Токио и на величественный вулкан Фузияма, коническую верхушку которого покрывает белая шапка снега.

Мы проехали в большие ворота и очутились среди множества различных построек, составляющих императорский городок. Сам дворец микадо отличался крайне скромным стилем фасада и небольшими размерами. Внутри все было также чрезвычайно своеобразно: пол устлан цыновками, нигде нет даже и признаков мебели,но всюду идеальная чистота.

Мы были встречены нашим послом и вместе с ним вошли в тронный зал. Это было узкое и очень длинное помещение; в нем опять-таки не было никаких украшений, никакого убранства, никакой мебели.

Посол заранее ознакомил нас с предстоящим церемониалом. По его знаку мы отвесили низкий поклон группе лиц, занимавших места вокруг трона, на котором восседал микадо. Пройдя еще несколько шагов, мы остановились и опять низко поклонились. Наконец мы проделали это и в третий раз, когда подошли совсем близко к трону.

Как неподвижные изваяния, стояли кругом лица императорской свиты—генерал-адъютанты в мундирах цвета хаки и в головных уборах с белыми пышными султанами, важные сановники, камергеры, церемониймейстер, гофмаршал в европейских мундирах, расшитых золотом.

По условиям восточного церемониала, все они в присутствии микадо должны были замереть, как в живой картине; ничто не нарушало этой каменной неподвижности — ни одно движение, ни малейший шорох.

Наш посол пошептался о чем-то с гофмаршалом, и затем мы поодиночке, соблюдая старшинство в чине, стали подходить к императору. Теперь только я, мог его хорошень

шнном. поле, крестьяне стояли п

ко разглядеть. Посол предупредил нас, чтобы мы не смотрели слишком пристально. Но что поделать, мы были людьми военными, привыкли при представлениях «есть глазами начальство» и потому этикет этот соблюдали плохо.

Император был в обыкновенной форме цвета хаки. Через плечо у него была надета красная лента высшего российского ордена, а в руках — военная фуражка с красным околышем. Микадо был низкого роста, и весь его вид мало гармонировал с пышным ритуалом и торжественной обстановкой, сопровождавшей аудиенцию. -Его, несомненно, стесняли все эти церемонии. Я вспомнил разговор о том, что микадо не вполне нормален, другие уверяли, что он просто душевно-" больной. И действительно, признаки вырождения были заметны на его лице: одна сторона лица не была похожа на другую.

Микадо не мог непосредственно разговаривать с простыми смертными. Поэтому, желая задать нам какой-нибудь вопрос, он шептал своему гофмаршалу, тот шопотом передавал этот вопрос послу, а посол уже обращался к нам. Такой же сложный путь проходили и наши ответы. Каждый из нас выходил вперед, как на исповедь, и шопотом отвечал послу, тот гофмаршалу и т. д.

Микадо интересовался, где мы служили, как доехали до Японии, нравится ли нам его страна и т. п. Ответы, разумеется, были такого же общего и бессодержательного характера, как и вопросы.

Все это время свита императора пребывала в той же величественной неподвижности.

Но вот император слегка кивнул головой. jVlbt ответили глубоким поклоном. Затем, не поворачиваясь спиной, стали задом пятиться к выходу, сталкиваясь друг с другом, наступая на ноги, отвешивая установленные церемониалом поклоны с середины зала и при выходе. Вероятно, мы были очень смешны в тот момент.

Вскоре нам пришлось быть сви-

,56