Техника - молодёжи 1941-06, страница 50

Мы мчались по ухабам, косогорам, проваливались в ложбины и вкатывались на возвышенности. Наконец мы достигли самоедского селения Иоканка. (Снимки, изображающие жизнь самоедов, помещены на этих страницах.)

На другой день к вечеру «Арлянц» был введен в бухту Святого Носа. Это очень обширный, длинный, хорошо защищенный рейд, в который со стороны моря ведет только узкий пролив. Во время непогоды в нем укрывались все суда, застигнутые бурей в океане, и мертвая, пустынная обычно бухта оживала в это время и пестрела различными судами всех наций, начиная от маленькой норвежской шхуны и кончая громадным американским пароходом.

Мы немедленно переехали в наши каюты на крейсере. Нас встретил, как и раньше, капитан Норис. С глубоким уважением пожали мы его руку. Следы бессонной ночи, следы перенесенных тревог и волнений легли на его лицо глубокими тенями. Он делал последние распоряжения по закреплению на якорях спасенного крейсера.

— Ну, а теперь, — сказал он нам, когда были исполнены его последние приказания,—теперь я имею право подумать и о

И этот железной воли человек не в силах был оставаться дольше спокойным, нервы его не выдержали, он зарыдал, закрыв лицо руками, и ушел в свою каюту.

Прошло уже немало лет с тех пор, как произошли все описанные здесь события. Много воды утекло с тех пор, много новых событий огромной важности пришлось мне пережить, но этот случай на море так свеж в моей памяти, как будто все это было только вчера.

НА ИОКАИСКОМ РЕЙДЕ

Унылый вид открывался нашим глазам. Невысокая каменистая гряда Лапландских гор тянулась вдоль берега океана, Все бы

ло занесено снегом, и однообразная пелена уходила в бесконечную даль.

Частым ветрам предоставлялось здесь полное раздолье, полная свобода разгуливать по необозримому простору океана и обледенелой, мшистой тундре Лапландской равнины. Поднимется ветер, заходят волны по рейду, запрыгают зайчики по их вспененным хребтам, полетит снег, то мокрый, густой, крупными хлопьями, заволакивающий все перед глазами, то мелкими крупинками, как град, то начнутся беспросветные туманные дожди.

Редко-редко появляется солнце. И тотчас же^меняется кругом вся природа: мутная темная вода заиграет на рейде всеми оттенками синей лазури, ослепительный снег заискрится тысячью цветов, оживает океан, оживает равнина.

По ночам мы наблюдали северное сияние, туманный ореол вокруг луны, частые сполохи— сноп искр, непередаваемую игру лучей и зарниц, которые то исчезают, то вновь появляются, быстро проносясь по всему небосклону, усеянному звездами полярной ночи.

Прислонившись к поручням на верхнем деке нашего крейсера, я целыми часами наблюдал игру северного сияния, ту красоту, то очарование, которые дает природа жителям севера. Невольно мои мысли переносились в страну тропического зноя, в далекую Японию, залитую палящими лучами солнца; вместо угрюмых вод Ледовитого океана вставали предо мною ласкающие взоры лазоревые волны Внутреннего Японского моря; вместо занесенных снегом равнин лапландской тундры мне чудились богатые леса и парки с роскошными соснами, вздымающими к знойному небу свои искривленные сучья...

Вскоре из Архангельска прибыл неболь

шой пароход и с ним водолазная партия, которая должна была подвести деревянный кессон под развороченную взрывом килевую часть «Арлянца». Пароход пришел во время страшного шторма, которые так часты здесь в осеннее время, шедшая на буксире подводная лодка, посланная для наШей охраны, оторвалась и погибла.

Рейд покрылся массой судов, искавших здесь временное убежище; по их числу можно было судить, какое сильное движение грузов производилось во время войны по направлению к Бакарице.

Несмотря на исключительные удобства рейда Святой Нос, тут не было ни' одного становища; ближайшее селение Иоканка находилось отсюда в 8 километрах. Оно стало излюбленным местом путешествий нашего многочисленного экипажа. Здесь можно было закупить продовольствие — оленье мясо, семгу громадными рыбами; здесь можно было достать кое-что из одежды — перчатки, шапки, куртки, всё на оленьем меху. Оживленная торговля велась здесь населением с норвежскими шхунами, вывозившими беспошлинно из России ее товары.

Я также решил посмотреть Иоканку. Ехать надо было на пароходе в самый конец рейда и оттуда несколько километров на оленях. Обычно, завидя движение судна, самоеды уже выезжали навстречу пассажирам.

Тройка низкорослых оленей цепями и верёвками была запряжена в сани, если так можно назвать их подобие, состоящее из двух полозьев с несколькими поперечй-нами. Возница-самоед карликового роста уселся впереди, ударил длинной палкой по оленям, и те понеслись вскачь. Не было ни признака дороги, все было занесено^ снегом. Мы мчались по ухабам, косогорам,-проваливались в ложбины и вкатывались на возвышенности. Приходилось все время' крепко держаться за поперечины саней,, чтобы не слететь с них. Не раз санки ри-сковали опрокинуться набок, но от быстро-' го движения вновь выравнивались. Бег оленей ни на минуту не замедлялся. Я ехал с несколькими английскими мичманами лет-восемнадцати-девятнадцати, которым эта' бешеная езда доставляла невыразимое на. слаждение, их хохот не умолкал всю дог рогу. Маленький самоед, очевидно, был польщен этим смехом, его палка продолжала лупить спины бедных оленей.

На половине пути была остановка. Я ПО' дошел к оленям; несчастные животные тяжело дышали, качаясь от утомления на своих тонких ногах. Помню рассказы об этих удивительных животных, про их быстрый бег, выносливость, неприхотливость. Они переплывают речки с нагруженными санками, преодолевают заболоченные ме. ста, не увязая в них; в чаще леса они успевают во-время поворачивать свои голо-вы, чтобы не задеть деревья рогами; в узкой теснине тройка оленей сама жмется друг к другу, чтобы проскочить такое место; если постромка попадет оленю между копытами, он продолжает скакать на трех

48