Техника - молодёжи 1944-02-03, страница 28

sep и Бруклин. — Они словно смотрели с <рыши невероятно высокого здания; внизу, 5олее чем в тысяче футов под «ими, был х>род— игрушечный, но очень оживленней. — Насколько * могу понять, мы смотрим со стороны Имяайр Стэйт Бил-кинг, с уровня выше ее башни,

— Что это? -Мираж?

— Не думаю: слишком четко для мира-tea. Вероятно, пространство образовало |десъ складку в четвертом измерении, и ш смотрим как раз в эту складку.

— Вы думаете, мы видим это не по-на-стоящему?

— Вот именно по-настоящему. Не знаю, 'что могло бы случиться, если бы мы •прыгнули из этого окна, но этого-то я и ie хочу пробовать. Но что за вид, детки, что за вид! Попробуем теперь другое.

За вторым окном было не так уж плохо. Гам простирался пейзаж, верхней стороной кверху и на таком уровне, что мастерская казалась расположенной в нижнем этаже. Но он был явно неприветливым,

Жаркое, жаркое солнце пылало в л*т-*онно-желтом небе. Плоская равнина казалась сожженной до бесплодного, выгорев-пего, бурого цвета и не приспособленной для жизни. Но жизнь здесь была: странные чахлые деревца, тянувшиеся к небу узловатыми, искривленными ветка-ми. На кончинах этих уродливых ветвей садели зучки узких остроконечных листьев.

— Свет небесный! — выдохнул Бэйли.— Где это?

Тил смущенно покачал головой:

— Не знаю. Это сильнее меня.

— Это не похоже ни на что на земле, жорее — на» другую планету:, на Марс например.

— Не знаю. Но, Гомер, это может быть даже хуже, чем другая планета,

— Как так?

— Это может быть совсем не нашего пространства. Я не уверен в том, что это вообще наше Солнце. Оно мне кажется слишком ярким.

Миссис Бэйли подошла к ним довольно робко и теперь смотрела вместе с ними на странный пейзаж.

— Гомер, — жалобно сказала она», — эти ужасные деревья... я боюсь их.

Он погладил ее по руке.

Тнл хлопотал со шпингалетом окна.

— Что это вы?—спросил Бэйли.

— Я подумал, что если высуну голову из окна, то смогу оглядеться и сказать вам побольше.

— Ну ладно,—проворчал Бэйли,— только будьте поосторожнее.

— Буду. — Он чуть приоткрыл раму и понюхал. — Воздух, по крайней мере, хороший.—И он распахнул окно.

Однако внимание его было отвлечено раньше, чем он смог выполнить свой план. Неприятная дрожь, словно первый намек на темноту, потрясла все здание на одну долгую секунду —и исчезла.

— Землетрясение! — воскликнули все трое. Миссис Бэйли повисла на шее у мужа.

Он только что изобразил на своем лице выражение уверенности, как толчок повторился. И на этот раз это, было уже не мягкое покачивание, а настоящая, внушающая морскую болезнь волна.

Во всяком калифорнийгце, прирожденном или натурализованном, глубоко укоренился один первичный инстинкт. Землетрясение наполняет его душе потрясающей клаустрофобней неодолимо и слепо толкающей его прочь из здания. Повинуясь ей, образцовые мальчики отталкивают своих престарелых бабушек. Нужно отметить, что Тил и Бэйли выпрыгнули прямо на миссис Бэйли, Shro заставляет думать, что она выскочила ш окна первой. Такой, порядок следования нельзя объяснить рыцарством- обоих мужчин: просто она оказалась более готовой к прыжку.

Они* поднялись» на ноги, отдышались, и

протерла запорошенные песком глаза. Некоторое время они молча наслаждались ощущением твердой почвы под ногами.

— Где же дом?— спросила миссис Бэйли н испуганно оглянулась.

Он исчез. От него не осталось и следа.

— Что вы скажете на это. Тил? осведомился Бэйли.

— То, что при этом последнем толчке он попросту провалился в другой сектор пространства. Я вижу теперь, что его нужно было бы прикрепить к фундаменту болтами.

— Вам нужно было сделать не только это.

— Но я не вижу, о чем тут вообще можно печалиться! Дом был застрахован, а мы научились поразительно многому. Здесь есть возможности, старина, возможности! Только сейчас мне пришла в голо» ву потрясающе новая идея насчет дома.

Тил нырнул во-время, чтобы избежать удара. Он всегда был человеком действия.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Вы прочли фантастическую повесть о приключении людей, попавших в мир четырех измерений. Может[ показаться* что> все описанное в повести не только не существует в действительности, но и совершенно нелепо. Однако это не так.

Для того чтобы это> поняты немножко^ яснее_м попробуем себе представить существо, у которого отсутствует ощущение верха и низа, у которого нет третьего из-мереная. Такое плоское существо — «двухмерец»— могло бы двигаться свободно по листу бумаги, но никогда бы не подозревало, что существует еще что-то, кроме этого листа. Квадрат, нарисованный на листе, представил бы для двухмерца то же, что кубик-дом в нашем мире. Представим себе далее, что на лист бумаги трехмерные люди поставили обыкновенный кубик. Как это воспримет наш двухмерец? Подойдя к нижней грачи* он увидит простой квадрат. Двигаясь внутри этого квадрата, он подойдет к его крсио. И здесь для двухмерца произойдет первое чудо. Взглянув в «окошки», сделанные в кубике, он увидит перед собой лист, на котором он живет, но, двигаясь по поверхности куба, он вдруг попадет на следующую грань, а совсем не на лист, который он видел. Не заметив того, он повернулся на прямой угол. Каждая грань куба, длЛ негсц превращается q странное место^ из которого, можно попасть сразу в два новых — либо по плоскости, как это привычно, либо завернув на следую» щую грань, которую раньше наш двухмерец не мог и видеть.

Удивившись этому, нсиц двухмерец пошел изучать кубик дальше, перешел на верхнюю грань, потом на другую, боковую, и неожиданно для себя, — ведь он шел все дальше и дальше, — опять попал на тот же самый квадрат, с которого он начал путешествие« » \

Еще) болеб удивительны^ вещ^ мог бы, увидеть двухмерец, еслц бы листна котором он жил, н$ быА бы\ гладкий, а был бы смят; на нем были бы разные складки. Для двухмерца он оставался бы плоским: ведь он не может узнать, что плоскость изгибается в трехмерном мире. Тогда с верхней грани куба он, наряду с незнакомыми местами, увидев бы и кисочки своего листа & тех местах, где складки достигали бы по высоте этой грани* Он мог бы увидеть и места, до которых, идя по листу, пришлось бы очень долго добираться.

Еще больше странного увидели бы мы, если бы нам удалось побывать на кубе четырехмерном. Это было бы похоже на то, что описано в повести о четырехмерном доме.

Но ведь четвертого измерения, о котором говорится в повести, нет. Все, что мы знаем видим_л происходит 4 обычном трехмерном мире. И все же рассуждения а четырехмерном мире оказываются нужными. Одна из глубочайших теорий, которые создал человеческий разум, — теория относительности, доказала, что наш мир обладает аномалиями, в какой-то мере похожими на те, которые обнаружил бы двухмерец, путешествуя по кубу. Это все слишком сложно, чтобы объяснять в коротком послесловии. Но очень редко бывает, чтобы даже самые абстрактные, далекие на первый взгляд от жизниj теории Не помогали* бы познанию того мира, в котором мы живем. Вот почему с повестью «Дом четырех измерений» будет полезно познакомиться читателям журнеш^ «Техника — молодежи».

Кандидат физико-математических наук Я• СМОРОДИНСКИЙ

¹ К л а устрофобия— боязнь оставаться в комнатах.

СПАСАТЕЛЬНЫЕ ЛОДКИ

Лодка, снабженная двигателем я сбрасываемая при помощи трех парашютов с :амолета, спасла жизнь многим летчикам, *ынужденным совершить посадку в открытом море. Впервые на такой лодке <в мае 1943 года в Северном море спаслась соманда бомбардировщика «Галифакс», которой удалось добраться до Англии, подрыв расстояние в 60 миль.

На еннмке: спасательная лодка, поддерживаемая тремя парашютами, спускается неподалеку американского бомбардировщика «Летающая крепость», совершившего вынужденную посадку в Северном море после налета на Гермапию. Члены команды находятся в резиновых? шлюпках.