Техника - молодёжи 1946-01, страница 28

ми атомными весами. Менделеев вдвое увеличил атомный вес урана.

Но можно ли подгонять атомные веса к какой-то таблице? Можно ли подвергать сомнению правильность многолетних исследований знаменитейших химиков ради призрачной надежды установить закон распределения элементов?

— Нет, нельзя этого делать, — ответил немецкий химик Лотар Мейер, попытавшийся одновременно с Менделеевым расположить элементы по их атомному весу.

— Не только можно, но и должно, — ответил на этот вопрос Менделеев, — потому должно, что и самый лучший химик иногда ошибается, а законы природы не знают исключений. Свойства элементов должны быть связаны с их атомными весами. И если найденные химиками атомные веса не соответствуют этому непреложному закону природы, то тем хуже для химиков.

И Менделеев продолжал распределять непокорные элементы по клеткам своей таблицы.

Он поместил бериллий непосредственно после лития, приписав ему атомный вес 9 вместо 13,5, как это считали остальные химики. Он поместил торий в одну группу с титаном, хотя вовсе не так следовало бы поступить, руководствуясь данными об их атомных весах.

Все это уже ничем не напоминало безобидную и бездумную игру в пасьянс. Ничего подобного не могло и пригрезиться человеку. Это была подлинная, напряженная творческая работа ученого, который, уверовав в открытый им закон, бросает вызов всем маловерам, всем робким душам, не смеющим взглянуть дальше своего носа, рабски следующим опыту, не освещенному фонарем науки.

Фонарь науки—-о нем не раз говорил Менделеев. Фонарь, бросающий яркий сноп света во мглу неизвестного! Было время, когда в руках ученых мерцал только слабый, чуть тлеющий светильник. В средневековье коптящее пламя факела с трудом пробивалось сквозь облака суеверий и тучи невежества. Ярко загорелся фонарь науки в руке у Ньютона. На века вперед упали отсветы от фонаря Ломоносова. И снова раздул его пламя Менделеев, Он не только исправил на основании своего закона атомные веса элементов, но и совершил нечто такое, что показалось его современникам почти чудом.

В 1869 году было известно около 60 элементов. И никто не мог даже предположительно сказать, все ли это элементы, существующие в природе, или со временем их список пополнится новыми названиями.

Могло случиться, что среди уже изученных элементов таятся элементы-невидимки, еще не воплотившиеся ни в блестящие куски металла, ни в капли жидкости, ни в клубы газа. Но где таятся они? Сколько их? А ведь стоит только в ряду элементов пропустить хотя бы один элемент-невидимку, как правильный счет нарушится, и восьмой элемент окажется не родственным второму, как этого требует закон Менделеева, а затем сместятся и все другие элементы. И вот Менделеев раздвинул сплошной строй элементов. Он оставил кое-где в своей таблице белые пятна, пустые места, которые должны были быть заполнены в будущем. Само по себе это было уже очень смело. Но Менделеев пошел гораздо дальше.

Между кальцием и титаном он оставил пустую клетку. Здесь должен был встать один из элементов-невидимок. Но какой? Родственник железа? Нет, родственники железа расположены далеко вправо, совсем в другом конце таблицы. Тогда, может быть, элемент, похожий на натрий или калий? Тысячу раз нет, ибо эти металлы относятся к первой группе,

а пустая клетка помещается в третьем ряду третьей группы, под бором и алюминием. В этом месте может находиться только родственный им элемент. И значит, определив место невидимки в таблице, можно описать эту таинственную невидимку подобно тому, как Леверрье описал неведомую астрономам планету. «Периодическая законность первая дала возможность видеть неоткрытые еще элементы в такой дали, до которой невооруженное химическое зрение до тех пор не достигало, и при этом новые элементы ранее их открытия рисовались с целою массою свойств», писал великий химик.

Менделеев утверждал, что атомный вес одной из невидимок экабора будет 44, что с кислородом экабор дает окисел ЕЮз, что удельный вес окиси будет 3,5. Он предсказывал, что второй описанный им неизвестный элемент — эка-алюминий — будет иметь атомный вес, близкий к 68, что в чистом виде он будет плавиться в руке человека, что удельный вес его должен быть около 6,0, что окись его будет очень летуча и что поэтому, вероятно, новый элемент откроют при помощи спектрального анализа.

Менделеев был уверен в том, что экасилиций окажется элементом с атомным весом 72, удельным весом 5,5 и что его хлористое соединение будет кипеть при температуре ниже 100 градусов.

Когда в течение двадцати лет были открыты три предсказанных Менделеевым элемента, весь мир заговорил о сбывшихся пророчествах русского химика, а Энгельс написал, что Менделеев «совершил научный подвиг, который смело можно поставить рядом с открытием Леверрье, вычислившего орбиту еще неизвестной планеты, Нептуна».

«УКРЕПИТЕЛИ ПЕРИОДИЧЕСКОГО ЗАКОНА»

Первым был открыт галлий. 20 сентября 1875 года на заседании Парижской академии наук Вюрц предложил вскрыть и зачитать письмо своего ученика Лекока-де-Баубод-рана. Это письмо было написано три недели назад, в день, когда, исследуя спектр цинковой обманки из рудника Пьер-фит в Пиренеях, Баубодран обнаружил фиолетовую линию, не принадлежавшую ни одному из известных элементов. Еще не уверенный в том, что им действительно открыт новый элемент, ученый пожелал все же обеспечить себе первенство и с этой целью послал в академию запечатанное письмо. Но теперь в его руках уже была первая крупинка нового элемента, который он пожелал назвать в честь родины галлием (Галлия — это старинное название Франции).

Протоколы заседания Парижской академии пришли в Петербург, их прочел Менделеев и тотчас же узнал в новорожденном галлии свой элемент-невидимку — экаалюминий, от крытый, как он и предсказал, с помощью спектрального анализа. В описании галлия, сделанном на основании лабора торных исследований, и в описании экаалюминия, сделанном на основании периодического закона, совпадало все, кроме удельиого веса. Менделеев считал, что элемент, стоящий в 28-й клетке его таблицы, должен иметь удельный вес 5,4. А Баубодран взвесил галлий и опытным путем определил его вес в 4,7.

ГУ h

26