Техника - молодёжи 1947-01, страница 24

Дело было в купе дальнего поезда» Поводом к беседе послужило замечание одного из нас о надоедливом стуке колес.

В связи с этим один из спутников, студент железнодорожного института, предложил для развлечения каждому из нас рассказать по короткой исто

ЩHtpo&h 4U* 600 ишпроФ

рии, так или иначе связанной с этим стуком.

Спутники одобрили тему, и студент начал беседу.

Поэты говорят о музыке вагонного стука. Нас же, железнодорожников, этот стук раздражает. Он напоминает нам о несовершенстве современного железнодорожного пути. Колеса стучат на стыках между рельсами. Под давлением колеса конец рельса опускается, и на следующий» рельс колесу приходится вкатываться, как на небольшой уступ.

Толчки колеса о рельсы создают колебания вагонов. Для борьбы с дополнительными нагрузками, вызываемыми этими колебаниями, приходится усиливать рессоры вагонов и само железнодорожное полотно. Как видите, вагонная музыка стоит не дешево.

Проще всего было бы избавиться от всех невзгод, сделав рельсовый путь сплошным, сварив между собой концы рельсов.

Но все тела при нагревании удлиняются. Для стали, насколько мне помнится, коэфициент линейного расширения равен примерно 0,00001. На такую долю своей длины удлиняется стальной брусок при нагревании на один градус. Ничтожная доля как будто бы! Ну, а теперь давайте-ка прикинем» на сколько летом Октябрьская дорога длиннее, чем зимой. Возьмем для зимы хороший мороз — в 50 градусов, а для лета жару в 50 градусов. Длину дороги будем считать для круглого счета равной 600 километрам. Простой расчет покажет, что летом Октябрьская доропа становится длиннее на 600 метров. Из этого приростка, который нам ничего не стоит, можно построить целую ветку. И если бы между рельсами ие было зазоров, тепловое расширение гнуло бы рельсы в дугу, вырывало бы костыли, которыми они прикреплены к шпалам...

— Простите, — перебил я студента, — но трамвайные пути устроены без зазоров— рельсы приварены друг к другу.

— Я расскажу о странном случае,— начал инженер Петров, — чуть не стоившем мне жизни. Во время своей недавней командировки в Америку мне пришлось совершить автомобильную поездку по Южным штатам. Дело было летом, стояла страшная жара. Однажды в полдень, когда машина мчаялась по совершенно пустынной дороге, в ветровое

— Верно, — продолжал студент.-—Но трамвайные рельсы утоплены в глубь мостовой. Солнечные лучи не могут сильно нагреть трамвайный рельс, так как он отдает тепло земле. В мороз же земля теплее, чем воздух. И теперь уже не рельс греет землю, а она его. Но и трамвайный путь все же не целиком ^длошной. Через каждые сто

шению моста. Поэтому наглухо закрепляется только один из концов фермы. Второй конец приходится оставлять свободным, подкладывать на него особые катки, которые дают концу фермы возможность свободно перемещаться.

Но все же хочется заметить, что тепловое расширение не всегда вредит железнодорожникам. Оно помогает изготавливать вагонные и паровозные колеса. Только самая внешняя, рабочая часть колеса —его бандаж — де-

Стук колес на стыках—неизбежное зло. Из-за теплового расширения рельсовый путь нельзя делать сплошным; меяеду рельсами приходится оставлять зазоры.

метров в пути устраиваются зазоры. Железнодорожные же рельсы отделены от земли деревянными шпалами, плохими проводниками тепла. Делать же железнодорожный путь по типу трамвайного — слишком дорого.

Строители железнодорожных мостов, — продолжал студент, — также досадуют на тепловое расширение. Если бы стальная ферма большого моста была обоими концами наглухо заделана в быки, то силы, появляющиеся при изменении температуры, привели бы к разру

лается из стали; внутренняя часть колеса — это дешевый материал — чугун. Бандаж ничем не прикреплен- к колесу, а держится на нем необычайно крепко. Вот как это делается. Внутренний диаметр бандажа нарочно делают чуть меньше, чем у колеса. Затем бандаж нагревают, он расширяется, <и в таком виде его надевают на колесо. Охлаждаясь, он сжимается и мертвой хваткой обхватывает колесо.

Ну, все. Следующий — вы, —обратился студент к инженеру-строителю.

гшАсвмр-Фироильелб

стекло машины со страшной силой ударился камень величиной с большой кулак. Пробив стекло, он сбил шляпу с моей головы и сильно ударил по плечу моего спутника. Машина остановилась, и все мы начали рассматривать упавший на пол машины камень. Это был кусок бетона. С одной стороны кусок был гладкий, остальные же стороны

были неровны. Камень был горяч, и кто-то из нас пошутил: уж не метеорит ли это? Пустынность дороги делала невероятным предположение о злом умысле ил» хулиганстве. Загадочное происшествие так заинтересовало всех, что мы решили осмотреть тот участок дороги, по которому машина проезжала в момент удара.

М. МАРКОВ

Рис, И. ФРИДМАН

22