Техника - молодёжи 1947-11, страница 9

ботами по фотоэлектричеству и физике кристаллов. В области учения о живой природе работал К. А. Тимирязев, увековечивший свое имя исследованиями по фотосинтезу растений, знаменитый селекционер и генетик И. В. Мичурин, выдающиеся зоологи-дарвинисты М. А. Мензбир и А. Н. Се-верцов. В области геологических наук и минералогии русское естествознание было представлено именами знаменитого кристаллографа Е. Ф. Федорова, «отца русской геологии»

A. П. Карпинского, создателей геохимии А. Е. Ферсмана и

B. И. Вернадского.

И вместе с тем над русскими учеными тяготело постоянное сознание бесцельности, ненужности, оторванности от родной почвы, вызванное всем общественным строем старой России и огромной недооценкой науки со стороны царского правительства. 13 января (старого стиля) 1905 года, вскоре после событий 9¹ января, П. Н. Лебедев писал из Москвы в Петербург своему старому товарищу, академику Б. Б. Голицыну: «Вся моя деятельность насадителя науки в дорогом отечестве представляется мне какой-то безвкусной канителью Я чувствую, что я как ученый погибаю безвозвратно: окружающая действительность — какой-то беспрерывный одуряющий кошмар, беспросветное отчаяние. Если в академии зайдет речь о преуспеянии наук в России, то скажите от имени несчастного московского профессора, что ничего нет: нет ни преуспеяния, нет ни наук — ничего нет»

Это говорилось еще за шесть лет до разгрома Московского университета в 1911 году! Приведенные строки знаменитого русского физика с полной очевидностью констатируют наличие трагического разрыва между учеными, наукой и государством в предреволюционную эпоху.

Только широкое общественное движение в науке, коротко очерченное выше и в явной или скрытой форме всегда бывшее противоправительственным, подготовляло переход к совсем новому периоду истории науки, к советской науке.

* Для победившей революции наука стала условием закрепления победы и дальнейшего развития нового строя. Совершенно необходимо было в кратчайший срок повысить производительность страны, разыскать и использовать новые производительные силы, умножить и улучшить средства производства. Для этого снова требовались наука во всей ее широте, ученые-исследователи, инженеры. Нужно было строить институты, лаборатории и оборудовать их в соответствии с новыми требованиями. Необходимо было без промедления по вышать общий уровень культуры народа, кончать с малограмотностью населения, полученной в наследство от прошлого. Для этого прежде всего нуж'ны были школы всех видов — начальные, средние, высшие; нехватало учителей и профессоров, которых нужно было готовить в громадном числе. Этого требовала наука.

Молодая советская республика оказалась вскоре после своего возникновения окруженной враждебным кольцом империалистических держав — интервентов, вторгавшихся в советские пределы и поддерживавших белогвардейцев. Нужно было обороняться, для этого также необходима была наука как средство для обновления военной техники.

Философия, история, экономика, право и другие гуманитарные науки требовали безотлагательного и глубокого пересмотра. На содержании и строении этих наук в очень большой степени запечатлелось классовое сознание интересов создавшего их капиталистического общества. Идеалистическая философия разных видов, господствовавшая на кафедрах русских дореволюционных университетов, была явно классовой, ошибочной и враждебной революционному сознанию Социалистическая революция выросла и развивалась далее на основе совершенно иной философии, философии диалектического и исторического материализма. Предстояла, следовательно, долгая борьба мировоззрений. Историческая наука старой России имела, несомненно, фундаментальные достижения в отношении накопления фактического материала. Однако осмысливание, освещение этого материала, теория исторического процесса отражали интересы дворянства и буржуазии. В исторической науке надо было многое пересматривать и перестраивать. Необходимость коренного изменения еще в большей степени была очевидной в отношении экономических и юридических наук, которые в условиях первого в мире социалистического бесклассового государства нужно было, в сущности, строить заново. Нужно было сдавать новое экономическое учение, новую науку о праве.

Таким образом, если естествознание и техника, по крайней мере, на первое время требовали только большого внимания, поддержки и материальной помощи, то в гуманитарных науках менялся самый их характер.

С первых же месяцев советской власти для ученых ста

ло ясно, что наука вступала в совершенно новую фазу своего развития. В советском социалистическом государстве HaVKa переставала быть частным, или «филантропическим» общественным начинанием; она все яснее и отчетливее приобретала значение очень важного государственного дела, на которое советское правительство и коммунистическая партия обращали особое внимание.

Основная масса ученых, старых и молодых, довольно быстро поняла значение Происшедшего великого переворота и правильно оценила перспективы, открывшиеся для науки. Эти ученые скоро приступили к работе в новых условиях.

Первым выражением совсем нового периода в истории науки было возникновение в короткий срок большого числа исследовательских институтов. Как уже отмечалось раньше, в царской России правительство видело в научных учреждениях главным образом источник пополнения необходимых кадров профессоров, учителей, инженеров. Научное исследование, поиски нового, создание своих собственных путей в науке считалось для ученого не обязательным, его частным делом. Поэтому в университетах и в других высших школах, даже в Академии наук исследовательская работа велась обычно эпизодически, отдельными людьми, «во внеплановом порядке», если выражаться современным языком. Для научной работы нехватало ни специального оборудования, ни подсобного персонала. В таких условиях работали Менделеев, Тимирязев, Павлов и большинство других русских ученых. П. Н. Лебедев был, повидимому, первым к почти единственным ученым старой России, который, несмотря на трудности, создал научную школу, довольно большую лабораторию, в которой под его руководством работали десятки студентов и начинающих ученых Для такого дела в Физическом институте Московского университета нашелся только подвал, из которого и вышел ряд превосходных работ учеников П. Н. Лебедева. Но, как уже говорилось, в 1911 году Лебе-девская лаборатория была разгромлена, ее пришлось организовать заново в условиях общественной помощи на частной квартире.

Новизна положения науки при советской власти прежде всего сказалась в радикальном изменении точки зрения нового правительства на роль научного исследования в жизни государства. Партия и советское правительство с первых же месяцев революции представили реальные и широкие возможности для организации отдельных больших исследовательских институтов, независимых ни от высшей школы, ни от академии. За несколько советских лет создалась совсем новая сеть научных учреждений — специальные исследовательские институты. Первым из них был физический институт в Москве, руководимый П. П. Лазаревым, организованный на основе общественного физического института, созданного на частные средства после 1911 года и бывшего наследником Лебедевской лаборатории. Затем в Петрограде возникли Физико-технический институт, руководимый А. Ф. Иоффе, и Государственный оптический институт, возглавлявшийся Д. С. Рождественским. В Москве вскоре был учрежден Центральный аэрогидродинамический институт (ЦАГИ), душой которого были Н. Е. Жуковский и С. А. Чаплыгин. Затем возник Всесоюзный электротехнический институт в Москве, руководимый К. А. Кругом. Другие отрасли знания — химия, биология, геология — также вскоре располагали специальными большими исследовательскими институтами. При этом институты вырастали и оборудовались с поразительной быстротой. Советское государство давало невиданные ранее средства на науку.

Особенностью новых институтов было их прочное отношение к народнохозяйственным задачам через народные комиссариаты и заводы. Возникло важнейшее звено, связывающее науку с текущими запросами государства. На основе работы ЦАГИ была построена громадная советская авиационная промышленность. Государственный оптический институт много помог росту оптикомеханической промышленности и повышению качества ее продукции. Всесоюзный электротехнический институт стал основой электрической промышленности. Работа химического института имени Карпова в Москве во многом помогла развитию и укреплению химической промышленности разных видов. Институт растениеводства решал задачи интенсификации сельского хозяйства. Имея практические направления, новые институты шесте с тем не забывали и о теоретических перспективах науки; здесь родились многие замечательные теоретические работы, институты стали прекрасной школой новых ученых, для молодежи, приходившей со студенческих скамей и с производства i

(Продолжение следует)