„МЕДУЗЫ

■а

Инженер А. МОРОЗОВ

рассказ

Рис. Е. ЩЕГЛОВА

Многие объясняли события на «Медузе» роковой случайностью. И только Притт сумел быстро доказать, что «Медузой» надо заняться очень серьезно и судить ее команду военным судом, так как события на ней развертывались в опасной и подозрительной близости к секретной базе на острове Паранаве. Правда, Притт совсем не стремился на место происшествия и был неприятно поражен, когда его самого направили на Паранаву. Теперь ему приходилось делать веселое лицо при плохой игре, сидя на верхнем этаже дряхлого туземного дома.

Притт нарочно начал допрос с самого молодого из матросов, и все же он изумился, увидев перед собою почти мальчика в грязной, изорванной одежде. Быстро перебрав в уме свои испытанные приемы, следователь остановился на отечески-укоризненном тоне.

— Какой у вас нехороший вид! Должно быть, совсем потеряли сон? Садитесь. Курите.

— Спасибо. Я не курю, мне это вредно, — плаксиво ответил Мэ-зон.

«Какой это матрос! — думал Притт. — Несомненно, свежий ветер приводит его каждый раз в ужас. Всех своих друзей он выдаст без единой запинки, стоит только пообещать ему надежду на спасение...»

— Меня никогда в жизни еще не допрашивали, — сказал Мэзон, горестно качая головой. — Я не знаю, что рассказывать о себе, о том, что произошло на «Медузе».

— Рассказывайте все подробно, искренне. Как своему лучшему другу. В моих руках ваша жизнь и свобода. Как вы попали на «Медузу»?

Мэзон от страха начал заикаться. Он хватал воздух ртом, шевелил губами, но ни единого звука не вырывалось из его горла.

Кто-то у самого дома несколько раз выстрелил из пистолета, и наступившая потом тишина казалась такой глубокой, такой давящей, что Притту захотелось нарушить ее, ударить кулаком по столу, закричать на несчастного труса, скорчившегося перед ним. Но следователь решил, что на Мэ-зона эта полная, как в могиле, тишина должна действовать особенно сильно. Притт терпеливо

молчал, стиснув пальцы на толстой папке с надписью: «Дело «Медузы».

— На «Медузу» срочно собирали матросов с различных кораблей и платили неплохие деньги, — наконец сказал Мэзон. — Я тогда плавал на «Алмазе». Меня рассчитали вместе с Вильямом Лесли. Тоже радистом. Мы узнали, что на «Медузу» требуются люди и матросы, идут туда неохотно, так как она пользовалась славой морского гроба, могущего отправиться на дно в любой шторм. Но у нас с Вильямом не было выхода.

Мы прибыли в порт уже ночью и долго блуждали по разным причалам, пока нам не указали, где стоял корабль.

Притт видел «Медузу». Первоначально она предназначалась для перевозки бананов и ананасов. Чтобы понизить температуру фруктовых трюмов, кораблестроитель вынес котел на палубу в кормовой части судна, и это придало «Медузе» странное сходство с каравеллой Колумба. Потом ее приспособили для уничтожения магнитных мин. Но переделки военного времени не прибавили красоты старой развалине.

— Не понравился вам ваш «линкор»?

Мэзон угодливо засмеялся.

«Неужели это наша «Медуза»?» — сказал я Лесли.

«А ты думал, что будешь плавать на королевской яхте? — сердито ответил он. — Теперь надо радоваться, что мы попали хотя бы на такой корабль. Но даже сумасшедшему не придет в голову послать этот старый сундук в дальний рейс. Недаром его и впихнули сюда, среди барж в торговом порту».

Лесли был принят вторым радистом, а я - палубным матросом, хотя корабельную радиотехнику знаю ничуть не хуже Лесли. Через несколько дней «Медуза» - отправилась на юг. Прошли Антильские острова, Ямайку. А в Гонолулу мы узнали, для чего предназначался этот пароход. На него долго грузили какую-то удобрительную смесь для Индии. Она была рыхлой, белой и пахла тухлой рыбой. Грузили «Медузу» почему-то по ночам. Некоторые из команды сразу списались на берег, узнав, что предстоит такой далекий рейс.

Команда «Медузы» состояла из людей разной национальности -

американцев. англичан, французов, шведов, голландцев...

- Вы ведь и сам, судя по фамилии, француз?

- Да. Днем все объяснялись на исковерканном английском языке, и только вечерами, в песнях, люди вспоминали родную речь. Но песни совершенно прекратились, когда мы узнали, что обратного рейса «Медузы» не будет. Ее машины, оказалось, проданы какой-то индийской компании, вырабатывавшей искусственный лсд, а корпус должен был пойти на слом.

Для нас это означало расчет в день прибытия в глухой, мертвый порт. Тщетные поиски нового места, голодное существование — вот что ждало нас всех. Матросы сделались угрюмыми, раздражительными. Кочегар Лятиф-Заде как-то рассказал о пароходе «Лиссабон», команда которого выбросила за борт капитана и всех офицеров и высадилась на пустынном берегу. Но его рассказ не имел успеха, даже когда он сознался, что сам плыл на «Лиссабоне» — «и, как видите, жив и здоров»...

Лесли предложил иной путь: потребовать у капитана выплаты денег еще за два месяца и бесплатного доставления нас в Америку.

«Но для этого вы должны быть единодушны, — говорил Лесли. -Капитан и офицеры всячески будут пытаться разобщить нас, — может быть, отдельными подачками, может быть, угрозами».

- Единодушны? - переспросил Притт. — Лесли так и сказал: «Единодушны»?..

- Да, он очень любил подобные слова. Единодушие. Союз...

- Продолжайте.

- Капитану, конечно, не понра- , вилось заявление команды. Он от- , ветил, что на нашем пути есть острова, где к взбунтовавшимся матросам применяют простой закон: петля на шею.

После этих слов капитана матросы стали еще мрачней, а вокруг Лесли образовалась тесная группа из шести человек: Джонсона, Эр-мана, Мустирка, Шефера, Ван-Буга, Шанто.

- И... Мэзопа?

Матрос помолчал.

- Да! И меня. Лесли, когда хотел, мог и чорта обвести вокруг пальца, а ведь я почти мальчишка, — сказал жалобно Мэзон.

32