Техника - молодёжи 1952-07, страница 32
юлжение Рис. К. АРЦЕУЛОВА ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ Две спугнутые кем-то сороки, борясь с порывами ветра и словно ныряя по воздушным волнам, пролетели мимо дома. — Посмотрите, Леночка, как они рулят хвостами, - сказал Терехов. — Вот сейчас собираются садиться, опускают хвосты. Почти у всех лесных птиц хвосты длинные. Это помогает лавировать на лету между ветками... Лена Павленко с удивлением и укоризной поглядела на Терехова. О чем он думает, прости господи! Такой праздник для него, такая победа... СЭС уже дала ток... Правда, не с намеченного горизонта, а только с семи километров... Но это неважно. Главное — идея подтвердилась на опыте! А он?.. Пришел к своим старым ветродвигателям. Сияющий, правда, счастливый. Но говорит о чем? Сначала о том, как он доволен, что я хорошо работаю. Подумаешь, работа — наблюдать вместе с техником за состоянием автоматов! Потом о Тру-бокурове - какой он умный и талантливый... И вдруг о сорочьих хвостах! Лена Павленко передернула плечами. Чудак он, Михаил Иванович! А может быть, просто легкомысленный человек? — Посмотрите, Леночка, — снова заговорил Терехов. - Посмотрите, как они уселись на провод. У обеих головы против ветра. И так все птицы. Все обязательно садятся головами против ветра. Иначе им трудно было бы удержаться. И взлететь было бы труднее... Лена Павленко с неприязнью взглянула на двух сорок, раскачивавшихся рядышком на проводе. И, чтобы что-нибудь сказать, заметила: — Они похожи на две ваши СЭС. — Две? Вы говорите — две? — повторил Терехов и вдруг резко повернулся в сторону сорок. Теперь Лена Павленко обиделась окончательно. — Михаил Иванович! — сказала 1 Начало см. в № 4, 5 и в. она сухо. — Я пойду проверю работу установки номер два... Терехов не ответил. Опустив голову, он над чем-то глубоко задумался, даже не поправляя шляпу, которую ветер сдвинул ему совсем на ухо. В этот момент из башни установки № 1 выскочил техник Валь-шар Ниязов и с криком: «Товарищ Терехов, товарищ Терехов!» — бросился за инженером. — Звонил академик Никольский, — кричал на ходу Ниязов, -просил скорее вас разыскать! Вы срочно нужны яа станции! — Чудесно! — ответил Терехов, не заметив волнения Ниязова. — Вот я и посоветуюсь сейчас с академиком... насчет сорок. И, весело кивнув головой Лене и технику, он зашагал к дачкам. Ниязов сделал было несколько шагов вслед за инженером, затем остановился, постоял немного и подошел к Лене. — Авария там! — показал он глазами на небо. — Академик сказал мне... А Михаилу Ивановичу я сказать не мог... Лена по-детски ойкнула и, не дослушав, побежала к станции. Насвистывая марш, Терехов подходил к домику, где помещалась «контора» опытной станции. И вдруг сквозь равномерное жужжание ветросиловых установок инженер уловил доносившееся со стороны стартовой площадки характерное гудение. Работала лебедка для сматывания троса! Терехов невольно вздрогнул и поднял голову. На фоне потемневшего неба ярко вырисовывался быстро снижающийся парашют, поддерживающий падающий трос... На полкилометра выше светился точкой второй... За ним — третий... Трос опускался на землю отдельно от гондолы СЭС! Это говорило о том, что система ушла в свободный полет: ведь именно на тот аварийный случай, когда экипажу СЭС понадобилось бы отцепиться от троса, последний был снабжен автоматическими парашютами. Иначе, падая, он мог бы натворить на земле много неприятностей. Машинально Терехов поднял руку и протер глаза, а затем быстро побежал к «конторе». Он не слышал, как его окликнул появившийся из-за угла Дубников, не понял, что сказал ему Трубокуров, вышедший на крыльцо. Терехов ворвался в радиоаппаратную и закричал: «Что с ними? Что случилось?» — СЭС отцепилась от троса, но почему — неизвестно, — холодно ответил начальник станции и протянул журнал радиоразговоров с Панюшкиным. Терехов лихорадочно перелистал журнал. Вот и страничка, на которой записаны последние принятые от воздухоплавателей сообщения: «19 час. 10 мин. Панюшкин просит разрешения продол-жать подъем до высоты, где 30 |
