Техника - молодёжи 1954-12, страница 38

превратился резким толчком. Тепло медленно поползло от ног к сердцу, к самым кончикам пальцев рук. Со стекол шлема стали сплывать бельма инея и льда, и еще тускло, сквозь маленькое прозрачное скошечго Вод-ков увидел человеческую фигуру, формы которой скрывал марсианский костюм. Неведомая фигура бесцеремонно раскачивала Ольгу за плечи. Тяжелый шлем девушки сначала бессилью клонился то вправо, то влево, потом начал сопротивляться посторонним усилиям и, наконец, вздернулся вверх.

— Как вы посмели войти сюда одни? — отчетливо услышал Волков сердитый мужской голос.

— Мы искали тебя, папа. — смиренным тоном ответила Ольга.

Волков попытался встать. Но рука тяжелой каменной глыбой опустилась на его плечо.

— Сидите, сидите. Никаких резких движений. Теперь я здесь командую!

Через полчаса Волков лежал в своей кровати. Он даже не включил акустическую ловушку, потому что звуки загихавшей грозы были для него звуками прекрасной жизни, к которой он вернулся.

Полный необычайных впечатлений. Волков быстро уснул. Сны были тревожны и странны. Мохнатые существа с горящими глазами толпились около него, издавая певучие, высокие звуки. Огромные змеи с гладкой кожей, сверкающей, как драгоценные камни, ццруг вздымались перед ним. покачивая головами, похожими на человеческие...

Утром Ольга и Валков сидели на нижней ступени лестницы, тянувшей* ся от дома до самого моря. Они наслаждались ярким солнечным светом и теплом. Ольга по временам останавливала пристальный взгляд на Волкове.

— Я гак и не пойму: окаменели вы вчера от холода, или вы человек, встречающий опасность как подобает?

— На меня действовал двойной холод: лаборатории и вашего сурового взгляда. Без этого я. наверно, метался бы. как обезьяна в ловушке. —■ шутил Волков, внимательно следя за стайкой серебристой кефали.

Ольга сердито всплесяула руками.

— Вы как эти медузы! — сказала она, указывая на голубоватые колокола. висевшие почти неподвижно у поверхности моря. — В вас нет стремительности, готовности к головокружительному полету. Очевидно, вы слишком погрязли в своих баночках. скляночках,- аквариумах, где все так тихо. Конечно, вам известно, что такое «Марс-1». Ведь это слово постояжго упоминается в институте. Но настоящих горячих чувств наш космический корабль в вас не вызывает...

Вспоминая, каким встревоженным было это красивое девичье лицо вчера ночью за стеклами шлема, Волков следил за Ольгой, внезапно высоко вскидывавшей черные тонкие брови, сердито сжимавшей губы, делавшей презрительную гримаску, потом вдруг вспыхивавшей жизнерадостным смехом. Волков готов был сознаться в робости кролика, в полном незнакомстве с «Марсом-1», в чем угодно, лишь бы попрежнему Ольга горячо и страстно убеждала его в прелестях космонавтики, в превосходствах мощнейших двигателей для космических ракет, в разработке которых она участвовала.

«Марс-I» был недавно создан строителями космических кораблей под руководством Никитина. Он обеспечивал безопасность при «взлете с Земли и при посадке на Луну. Марс или другую планету. Цель первого полета ракетоплана типа «Марс-I» с человеком была двойная: проверить состояние искусственных спутников Земли, запущенных значительно раньше, а потом достигнуть Венеры. Ракеты без команды, посланные с различных ракетодромов, взлетев со скоростью от 8 до 11 километров в секунду, автоматически изменили направление своего полета и начали бесконечный путь вокруг Земли на расстоянии от нескольких сотен до 35 тысяч километров. С помощью радиосигналов управления с Земли некоторые из «их были связаны в надежные, прочнейшие острова.

— Отец уже не молодой человек. Но он поведет в космос свой корабль! В день старта упадет парусина с грандиозного бериллиевого памятника. отлитого в честь «этого полета. А вы... Эх. вы!.. Видимо, я никогда не обращу вас в свою веру. «Рожденный ползать...»

— Нет. нет. —- перебил Волков. — еще две^гри такие лекции, и я сам попрошусь в полет... Но только с вами.

Несмотря на шутливый тон Ольги, Волков чувствовал, что она чем-то встревожена. Особенно ясно сказывалось это, когда девушка украдкой следила за своим отцом. То же самое Волков заметил и в поведении Нины Георгиевны.

Самого профессора Волков раньше она л совсем друг**. Ему, еще очень молодому, было непонятно, что человек может измениться так быстро. Никитин выглядел усталым, постоянно обеспокоенным...

В конце дня, прошедшего для Волкова как одно прекрасное мгновение, к нему в комнату вошел Никитин.

«— Итак, — сказал профессор. — все решено. Я сразу понял это по вашему лицу, по глазам... Вы привезли заключение?

Волков молча наклонил голову И протянул профессору запечатанный пакет. Никитин, не вскрывая его. сунул в карман.

— Я рад, что все это поручено вам, моему лучшему ученику и соратнику. Что именно решит комиссия, я. собственно, знал и сам. Но мне казалось: а «друг природа сыграет со мною какую-то дружескую шутку? Вдруг ко *тне вернулось здоровье молодости. В этом странном состоянии несколько дней назад я решил проверить себя, так сказать, на практике. Я думал вернуться настолько быстро, что отсутствие мое не вызовет беспокойства дома...

(С некоторой нерешительностью Никитин продолжал, часто далая долгие паузы:

— Маленький корабль был совер шенно готов к полету вокруг Земли Вы незнакомы с ним. Это новинка, созданная Крыловым. Я еще и еще раз внимательно осмотрел все, проверил управление. Все в полном порядке. Тогда я лег в футляр, уменьшающий перегрузку тела при взлете. Взглянул на большую черную стрелку, стоявшую на нуле шкалы, и нажал кнопку. Над головой вспыхнула красная сигнальная лампочка. Такая же загорелась и у смотрового окна.

Раз... Два... Три... Четыре...

Досчитав до десяти, я закричал но весь голос и продолжал кричать.

ощутив первый мощный толчок ракеты. Не энаю, известно ли вам, чю много лет назад летчики пикирующих бомбардировщнков открыли, что крик или пение помогают переносить перегрузку организма при выходе из пике. Лежачее положение н постепенный набор скорости уменьшали мучительность перегрузки от ускорения, но все же я чувствовал, как отливает кровь от мозга. Я стал хуже видеть, указатели курса полета представлялись мне просто белыми пятнами. Началось головокружение, простое головокружение, от которого в данных условиях очень трудно застраховать человека моего возраста. За щекою у меня лежала пилюля в тонкой нерастворимой оболочке. Я все время думал, что на короткий миг лекарство, содержавшееся в ней, даст мне почти сказочную силу. Я потрогал пилюлю кончиком языка. Головокружение не проходило. А что, если неправильно работает автомат, поврежденный при взлете? Что, если закапризничал один ив двигателей? Дефект должен быть устранен немедленно. Я разгрыз оболочку пилюли. Язык и левая щека онемели. Сейчас же. словно из тумана, выплыли стрелки приборов, исчез шум в голове. И только бегло глянув на приборы, я понял, что ракета летит, сбившись с курса, куда-то в космическое пространство.

«С одним мотором что-то случилось. Надо встать», — подумал я. Нажал кнопку управления своим

?>утляром и попробовал встать. Как

удто началась борьба с невидимым осьминогом. Я оказался слишком слаб! Слаб, несмотря на прием всей дозы сильного лекарства! Тяжелые щупальца давили плечи, стискивали шею. не давая дышать. С огромным трудом я схватил ближайший рычаг управления: в порядке! Другой, третий... Четвертый не двигался. Я тянул его вверх, вниз, наваливался всем телом. Бесполезно!

А ракета неслась и неслась, и воз вращение на Землю делалось все более • невозможным. Надо выключить двигатели. Если горючего не останется, все будет кончено; ракета навеки повиснет в безвоздушном пространстве. Но. сделав несколько лишних сотен километров, космнче ский корабль все же подчинился моей руке

Никитин подошел к большому книжному шкафу и вынул растрепанный том давным-давно забытого журнала за 1913 год. Он быстро ка-шел нужную страницу- и протянул книгу Волкову. Под общим заголовком были собраны портреты авиаторов. В фантастических шлемах, в кепках, в шляпах, семьдесят семь молодых, полных сил людей разных национальностей казались друзьями, сфотографировавшимися вместе на память.

— Вот «мой далекий предок, авиатор Никитин. «Вуазен* которого развалился в воздухе « воскресный день над праздной толпой... У всех этих пилотов были отвага, кое-какие необходимые навыки. Но техника стояла тогда очень низко.

Авиаторы, пилотировавшие тогдашние «летающие этажерки», постоянно рисковали своей жизнью.

Игорь Никитин, портрет которого вы здесь видите, не знал, что в такой ветер, в какой он поднял свой еВуазен» над площадью, машина должна была рухнуть (сеизбежно. Теперь мы твердо знаем и все воз