Техника - молодёжи 1955-12, страница 27

Надо итти. Но куда? К реке? Но ведь она рождена больным воображением!

Терехин напился, поел и немного отдохнул. Озноб прекратился. Пожалуй, никакого жара и не было. Но нужно итти. Километрах в ста пятидесяти восточнее проходит железная дорога. Он с трудом поднялся на верх бархана. Остаться здесь — значит погибнуть от жажды. Сколько еще барханов надо одолеть? Терехин шел с упорством отчаяния. Ноги вязли в рыхлом песке. Вероятно, у него в самом деле жар. Хватит ли сил дойти? Должно хватить во что бы то ни стало!

А вдруг река все же существует?

Он начал кричать. Но голос был так слаб, что там, у невидимой реки, его не услышат.

Издалека донесся едва уловимый отклик. Не почудилось ли это? Он уже перестал доверять своим ощущениям. Летчик прислушался, но, кроме гулких ударов собственного сердца, ничего не услышал. Вокруг мертвая тишина пустыни. Вдруг едва слышно над барханом снова раздался человеческий крик. Это придало Те-рехину сил. Но итти стало совсем трудно. Летчик опять начал взбираться на крутую песчаную гряду. Не добравшись до гребня, Терехин упал. Нестерпимо горячий песок обжег руки. Жажда стала невыносимой. Терехин дополз до гребня бархана. Никакой реки нет, но издали слышится какой-то ровный гул, словно летят десятки самолетов.

Сколько же барханов ему предстоит одолеть? И вдруг впереди голубой сталью блеснула река, а слева вдалеке показалась какая-то башня. И оттуда торопливо идет человек.

Терехин закричал что-то нечленораздельное. Человек откликнулся. Летчик не различил слов. Он вскочил и из последних сил почти бегом спустился с последнего холма. У самого его подножия они встретились. Незнакомец пожал его протянутую руку твердой горячей ладонью и, произнеся приветствие по-туркменски, сейчас же перешел на русский язык с почти незаметным акцентом.

— Заблудились, товарищ? Ничего, сейчас все будет хорошо.

Они пошли по направлению к реке, но теперь ее опять не видно. Ее заслонила какая-то стена. Башня находилась за стеной, она очень высока. Гул становился все сильнее.

У подножия башни за оградой огромная площадь. На ней видны небольшие строения. Во многих местах живая зелень: очень тоненькие, видно недавно посаженные деревца, газоны с невысокой травой и клумбы.

Над всем возвышалась таинственная башня. Гул шел от нее — непрерывный, мощный, яростный.

Дальше тянулось какое-то странное поле Оно было покрыто словно блестящим металлическим панцырем с черными промежутками. От пан-цыря струился такой яркий блеск отраженных солнечных лучей, что Терехину пришлось невольно отвести глаза. Он снова взглянул на башню и увидел, что с противоположной стороны из нее вытекает неширокая прямая река.

Как ни был поражен Терехин, он прежде всего торопливо спросил приведшего его сюда человека: — Есть у вас радиопередатчик? Ему пришлось сильно напрячь го

лос, чтобы преодолеть шум непонятного сооружения.

— Есть, конечно, — тоже с усилием ответил его спутник. По костюму он сразу признал в нем летчика.

— Вы потерпели аварию? — спросил он.

— Вроде того, — уклончиво ответил Терехин, — мне необходимо сейчас же связаться...

— Пойдемте.

Терехин зашагал за туркменом. Теперь он мог внимательно рассмотреть своего спутника. Это был высокий сухощавый человек. Очень смуглое лицо и черные до синевы волосы на голове резко выделялись на фоне белой одежды. Во всем облике этого человека, в уверенной размашистой походке чувствовалась энергия.

Они направились к небольшому домику.

— Куда же это я попал? — спросил Терехин.

Провожатый на ходу обернулся к нему и начал что-то говорить, но Терехин из-за шума плохо разбирал слова. Через несколько минут они вошли в маленькую переднюю — и сразу их охватила прохлада.

Провожатый указал на дверь.

— Там работает радист, — сказал он, — но вам не обязательно давать радиограмму, можете поговорить с кем надо по радиотелефону.

— Мне надо говорить с начальником аэропорта, — сказал Терехин. — Я сейчас соображу, что я ' должен сказать. Со мной безобразный случай...

— Да что же за авария случилась с вами? — спросил собеседник.

— Горючего не хватило. Я заблудился в пустыне.

— Заблудились? Как же это могло случиться? Куда вы летели?

— К колодцу Багир.

— Так ведь вы летели почти правильно. И вы могли проглядеть такой ориентир, как река?

— Она-то меня и сбила с толку. Словно с неба свалилась.

Собеседник казался до крайности изумленным.

— Да это вы, дорогой товарищ,— рассмеялся он, — с неба свалились с самолетом вместе. В который раз вы летите по этой трассе?

— Не меньше как в тысячный.

Теперь собеседники уже совсем перестали понимать друг друга. Но Терехин добавил:

— Сегодня я летел впервые после двухмесячного перерыва.

— Ну хорошо, — несколько успокоился туркмен, — вы были в отпуске или нездоровы. Но ведь о нашей стройке знает вся страна.

— Выходит, не вся, — потупившись, промолвил Терехин. — Я, оказывается, прозевал.

— Но неужели вас не предупредили в порту?

— Предупреждали, да я... Ну, словом, проявил недисциплинированность... В общем я объясню вам все. Только мне сперва надо доложить начальнику.

Собеседник легонько постучал в дверь.

— Войдите! — негромко ответил низкий женский голос.

Радистом оказалась невысокая смуглая девушка в свободном платье кремового цвета, с десятком косичек, сплетенных из черных волос.

И вот Терехин вторично увидел на экране видеофона своего начальника. Услышав звонок, начальник, сидевший за письменным столом, поднял

голову, и на лице его отразилось недоумение.

— В чем дело? — спросил он сердито. — Где вы, Терехин?

— Не знаю, — растерянно ответил летчик, не подготовленный к этому вопросу.

Начальник нахмурился.

— Я не расположен выслушивать неуместные шутки, — сухо сказал он, — тем более от вас. Сегодня вы нарушили мое прямое устное распоряжение. Почему не зашли за картой?

— Не успел... — тихо сказал Терехин.

— Это не ответ.

Терехин и сам отлично понимал, что это не ответ.

— Почту доставили без опоздания? — резко спросил начальник.

— Пока не доставил, — еще тише ответил Терехин.

Начальник встал. Терехин услышал, как загремело кресло.

— Где же вы? — еще раз очень резким тоном спросил начальник.

— У реки среди пустыни, — ответил Терехин.

На раздраженном лице начальника вдруг появилось подобие улыбки.

— Выходит, карта нужна была? — уже немного мягче спросил он. — Но почему вы там сели?

— Не хватило горючего, — уже торопясь, стал докладывать летчик. — Я ничего не понял, растерялся, стал метаться, вышло горючее...

— Ну вот что, — сказал начальник. — Заправьтесь там на их аэродроме и вылетайте по назначению. Вернетесь, поговорим серьезно.

Терехин вышел из аппаратной, как из бани.

— Вам заправят самолет горючим и доставят его на наш аэродром, — сказал туркмен. — Я уже распорядился, чтобы это сделали, а вы пока успеете вымыться, пообедать с нами и хотя бы бегло ознакомиться с нашими установками. Но, кажется, я о вас слышал. Вы не Назар Иваныч Терехин?

— Откуда вы знаете?

— В аэропорту говорили, что со временем вы будете, по пути к колодцу, доставлять нам почту.

— Простите, пожалуйста, — сказал Терехин, — я даже не знаю, кому обязан.

— Инженер Карыев, — отрекомендовался туркмен. — Начальник установки для конденсации воды из воз-Духа.

Так много раз в этот день приходилось Терехину изумляться, но теперь его изумление достигло предела. Вода из воздуха? Да, конечно, он знает, что в воздухе всегда содержатся водяные пары. Если внести в теплую комнату холодный стакан, он запотеет: на него осядет немного влаги. Но река?

Вдруг он спохватился:

— Я тут кейфую, а мой самолет...

— Ваш самолет в это время доставляют на аэродром, — сказал Карыев.

— Вот именно! Это следовало бы делать мне...

— Вы забыли о восточном гостеприимстве, — засмеялся Карыев. — А теперь — в столовую.

— Но у меня уже страшная задержка с почтой, — огорченно сказал Терехин. — Надо сообщить на место назначения...

— Ну, тогда позвоним радистке по телефону из столовой, — предложил

27