Техника - молодёжи 1961-02, страница 28

СТИХОТВОРЕНИЕ НОМЕРА

ИНЖЕНЕРЫ

Пусть есть таблицы и расчеты. Но вы, художники, правы: ие вдохновляющихся — к черту, без сердца нету головы.

Да, мы оканчивали втузы. Работа. Кафедра. Приказ. Для нас не выдумана муза, и все же муза есть у нас.

Никто ее к нам не приводит в лаборатории, на завод. Как трудно к нам она приходит, как трубно нас она зовет!

Часы низводит до мгновения, сжимает страстью голоса и раздирает вдохиоаением чуть сумасшедшие глаза.

Пред чистотой ее девичьей нет ни морщин и ни седин. Так инженером стал да Винчи и химиком был Бородин.

Нет, не от легкой, мелкой думки такие люди всё могли, — вздымались страсти виадуком и в космос трассой пролегли...

Вот над проектом завершенным сидит, не опуская век, притихший, одухотворенный и отворенный человек.

Механик иль профессор втуза — как возвратившийся пилот. И чудится ему, что муза туманным берегом идет.

То пробирается лесами, а то над реками летит и золотистыми глазами она в глаза ему глядит.

Как песия, как стихотворение, как равная среди искусств, она в четвертом измерении — главнейшем измерении чувств!

В. КОСТРОВ

ЧТО ЧИТАТЬ ПО СТАТЬЯМ ЭТОГО НОМЕРА

«Цепь или оложиая оиотама»

Проф. А. П. Владакевский, Автоматические линии в машиностроении, книги 1-я и 2-я. Машгиа, 1958.

«Межпланетная траооа»

И. А. Паршин. Планета. Венера в свете новейших исследований. Ленинград, 1958.

Н. Барабашов, Венера, снимите маску! «Техника — молодежи» №. 4, 1960.

Д. Я. Мартынов, Загадка Венеры. «Природа» № 10, 1960.

Л. Д. Пузиков. Радарное вхо от Венеры. «Природа» № 2, 1960.'

«Передача мыоли иа раоотояиии?»

П. И. Гуляев, Мовг н влектрониые машины. Ленинград. 1960.

НА ЧУЖОМ БЕРЕГУ

Hai

Ю. КУЗНЕЦОВ

ИХ БЫЛО четверо под откосом, на маленькой, расчищенной от зарослей площадке. Они стояли тесной группой, вглядываясь в черноту чащи. За ними в синей глине обрыва еиднелся вход в шахту.

— Нельзя подпускать их к самому входу, — сказал первый.

— Если бы можно было пугнуть их чем-нибудь... — отозвался второй.

— Ничто на них не действует, — устало пробурчал третий.

— Да, кроме обыкновенного копья,— заключил четвертый.:—Наше счастье, что брюхо у них мягкое.

Несколько минут прошло в молчании.

— Подумать только, лететь пятнадцать парсеков, чтобы драться копьями! — снова начал первый. — Никогда не думал, что это слово еще пригодится.

— Ну, таких копий, как у нас, и не было вовсе,— живо возразил второй,— так что слово ни при чем.

Они стояли совершенно неподвижно. Металлические маски, скрывавшие переднюю часть головы и переходившие в прозрачные колпаки на затылке, смотрели двумя «ыпуклыми линзами на непроницаемую стену зелени. Коренастые, бочкообразные тела поблескивали металлом, толстые иоги плотно стояли иа рыхлой земле.

В руке у каждого было длинное копье с серповидным лезвием на конце. У пояса висели бесполезные пистолеты.

Десять минут назад их вызвал из шахты сигнал тревоги: телеглаз увидел выползавших из леса зверей. Работа была немедленно прекращена, и все кинулись к выходу, чтобы защитить хрупкую энергетическую аппаратуру.

На этот раз все обошлось благополучно. Против обыкновения чудовищ было только два. Их трупы, перевернутые на спину, валялись теперь у опушки, фиолетовая кожа брюха сморщилась, каменные шеи свернулись набок, страшные ядовитые пасти бессильно хватали траеу.

— Ну что же, продолжим? — спросил четвертый. — Работы еще часа на два.

Они повернулись, чтобы войти в шахту.

В том, что последовало дальше, телесторож не был виноват. Он охранял вход в тоннель, а не весь отвесный склон и не мог видеть, как с края обрыва сорвалась вниз лаеина грохочущих, скрежещущих ящеров. Четверка -не успела даже дойти до стены; как

Рис. А. ПОБЕДИНСКОГО

у входа в шахту нагромоздилась гора живого, злого и голодного мяса.

Отступать было некуда, приходилось принимать бой. Враги — иа этот раз их было слишком много — кинулись вперед, вытягивая змеиные шеи. Первый из четверки сделал выпад, поддел ближайшего зверя под брюхо, повернул лезвие и дернул к себе. Он успел еще выхватить копье из-под панциря, успел заметить треугольные зубы у самой щеки, затем пасть сомкнулась на его руке, что-то хрустнуло, металл рукава треснул и распоролся до подмышки. Копье выпало из пальцев, зубы мотнулись и вырвали руку из плеча. Он видел еще, как другой ящер ударил хвостом по его товарищам, разметав их в разные стороны. Потом наступила темнота...

Километрах в трех от шахты, в слабо освещенной кабине звездолета, командир корабля, не отрываясь, смотрел на экран. Там, у подножья горы, кишела' бурая масса, топтавшая и трепавшая зубами обломки металла и пластмассы.

Он видел, как за огромной рыжей тушей, валявшейся у самого входа в шахту, вдруг поднялась знакомая фигура.

— Цел! Кто это? Четвертый! Сева, ты цел?!

Секунду спустя фигура нырнула в отверстие штольни, с ее потолка со звоном упала дверь, и командир услышал:

— Цел! Один из четырех!

— Да, я видел. Жаль, конечно...

— Что же делать?

— Делать? Ты ведь один не справишься!

— Не знаю. Может, и смогу. Но времени много уйдет. К вечеру, может, управлюсь, к самому вечеру. Все, что мы добыли за месяц, нужно уложить е блок-цилиндры. Двадцать семь штук. - — Да, горючее на весь обратный путь.

— Не знаю. Может, и сделаю. Может, пришлете кого-нибудь?

— Сева, слушай. Ты знаешь, какая в шахте радиация? В сотни раз больше допустимой. Так пропитает, что потом ее ничем не вытравишь. Послать к тебе еще троих — значит, всех четверых придется оставить на планете. А так только одного. А нам надо посетить еще две системы по дороге домой. Поэтому помощи тебе не будет. Я

24