Техника - молодёжи 1961-07, страница 37

пмлинючно

тшшшшш

М. ДОМАНСКИЯ (Польша)

Мистический раоскаэ-шутка

Рисунок Л. ТСПЛОВА

-с

ПАСИБО милым хозяевам, — попрощался я с друзьями, думая о том, как далеко мне добираться до дому.

Мне предстояло преодолеть три километра ночью, а дождь. Последний троллейбус уходил а одиннадцать, иногда попадались попутные машины. Но разве можно рассчитывать на них после полуночи?

«Ничего не поделаешь, — утешал я себя. — Придется топать пешком. Прогулка всегда полезна».

Шоссе было асфальтовое, обсаженное деревьями. Слева тянулось озеро, направо было кладбище, обнесенное низкой стеной из песчаника. И больше ничего — совершенная пустота: ни домика, ни огонька, ни одной живой души. И вдруг вижу: что-то едет. Настоящее чудо1 Сначала мне казалось, будто машина еще далеко, но потом вдруг я увидел, что она уже метрах в пятнадцати, только идет очень медленно и со слабыми огнями.

Машина подошла, остановилась. Я нащупал в темноте ручку задней дверцы, вскочил внутрь и сказал:

— Очень вам благодарен. Мне только до первых домов на краю города. Ну и погода, верно?

Водитель,'видимб, не услышал: дождь так и барабанил по крыше. А крыша была высокая, кожаная, с маленьким окошком позади, как у «фиатов» и «оппелей» модели 1929 года.

Я сел поудобнее и жду, Машина — ни с места! Я подумал, что зто из-за меня, и опять говорю:

— Очень вам благодарен, я уже устроился.

Но и на этот раз нет ответа. Стоим и стоим... Только через некоторое время машина двинулась вперед, медленно, помаленьку и так тихо, словно мы не ехали, а плыли в темноте и в тумане, вставшем из озера. Ничего не слышно, кроме шума дождя, ничего не видно, только мрак за окнами, а в передней кабине — фиолетовые лампочки у приборов и чуть заметный отблеск фар.

— Скажите, пожалуйста, — говорю я, — что за чудеса делаются у вас с мотором? Мотор ведь не работает, а мы едем...

Не успел я зто сказать, как мне стало жарко: в кабине никого не было. Фиолетовые лампочки освещали пустое место за рулем...

Я не трус, но храбрость тут ни при чем. Я хотел сейчас же выскочить из этой проклятой машины — дверка не пустила! А машина ехала дальше и дальше по краю шоссе, сквозь дождь и туман. Клочья тумана проскальзывали в окна, и все зто тянулось нескончаемо долго. Наконец машина остановилась на перекрестке: одна дорога вела в город, другая — на кладбище. Дождь утихал. В нескольких метрах от себя я видел ворота кладбища, — они были открыты. Там белели памятники и кресты, один

из которых протягивал свои белые перекладины прямо ко мне.

В такие минуты, кажется, вся жизнь проходит у человека перед глазами. Мне как-то не хватило на зто времени; я всеми своими чувствами впился в дьявольскую машину, подстерегая в ней малейшую дрожь, малейшее движение. Двинется она к воротам кладбища или не двинется? Войдет туда со мной или не войдет? А если войдет...

А машина тем временем стояла и стояла, направленная прямо на ворота кладбища. Мне казалось, она колеблется, она дает мне время на размышление, она ждет от меня чего-то... Но что я должен делать? Рассчитываться со своей совестью? Читать молитвы за грешные души погибших водителей?

И тут из темноты вынырнула синяя, жилистая, волосатая рука, медленно приблизилесь к рулю и повернула его влево. Вид зтой руки мог бы убить человека на месте. Но зто было спасение, зто было помилование, ибо левая дорога вела в город. Машина двинулась снова.

Я неясно помню, что было дальше. Кажется, только начиная с зтой минуты я стал размышлять. Это меня и добило...

Потом появилась окраина города, огни, дома, люди. В какой-то момент я собрал все свои снлы и выскочил из машины. На зтот раз дверца открылась. Еще два шага — и я был в воротах какого-то дома. Отдышался, выглянул на улицу. Машина исчезла, а мир вокруг выглядел вполне нормально. Напротив меня еще светилась вывеска трактира «Сплавщик». Так что же со мною было? Что произошло? Сон? Духи? Галлюцинация?

Я закурил и размышлял над всем этим, когда из-за угла вышел человек в хорошем темном костюме. Человек был совершенно мокрый и выглядел страшно усталым.

— Простите, — сказал он. — Можно попросить у вас огня?

Я дал ему спички, но закурить он никак не мог.

— Папиросы у меня промокли,— сказал он. — Угостите меня, пожалуйста.

— Прошу вас.

Он взял м, считая, что обязан мне каким-то объяснением, сердито заговорил:

— Машина у меня испортилась, черт бы ее взял! Пришлось толкать ее от самого поселка на Выжкове. А она такая тяжелая, что у меня чуть руки и ноги не пооторвались...

С минуту мы стояли в воротах и молча курили, а потом я пригласил его в бар напротив.

— А это еще почему? — удивился он.

— Просто так, — ответил я. — Без всякой причины. Просто у меня склонность к водителям.

(Перевела с польского 3. БОБЫРЬ)