Техника - молодёжи 1962-10, страница 37

Новая книга Орлова — «Богатырский атом» — с ее поев вщеннем «Пягнд ятилетию родной «Правды» программна для творчества писателя, видящего свою высокую общественную обязанность быть подручным партии на журналистском посту.

В 1955 году сов тские журналн ты были поставлены перед атомной темой. Советский Союз выходил иа международную арену как великая атомная держава Силу атома, служившего ранее войне и разрушению, наши гченые направили иа службу миру и созиданию. В качестве корреспондента «Правды», (Известий» и журнала «Огонек» Владимиру Орлову посчастливилось, как он сам об втом рассказыв :т. выражаясь образно, «присутствовать при открытии атомного века». «Спадала завеса секретности, и грандиозные объекты советской мировой атомной техники представали перед глазами всего человечества как свидетельства величайшего гуманизма советского строя». Орлов был в числе первых журналистов, посетивших втн объекты и принимавших участие во всех важнейших международных атомных конф| ренциях, чтобы затем опубликовать в печати свои первые впечатление.

Книга сохранила волиенн журналиста, впервые приглашенного посетить атомную влектростанцию, летящего с оветскими учеными в Женеву на первую конфер нцню по мирному применению атомной ввергни, евнд теля постройки гигантского синхрофазотрона и первых опытов соревнования с Солнцем в термоядерных лабораториях Земли. Это подлинно человеческий документ. Но ие только! Мы найдем в «Богатырском атоме» и раздумья публициста над судьбами мировой культуры, и острый памфлет, н своеобразную зарисовку художника. Стоит задуматься над источником втого своеобразия.

У живописцев есть такое выражеии «Жить в материале». Орлов ие чужак и ие пришелец в мире науки. Здесь ои у себя дома: ему близки, понятны и дороги такие подробности и де тали, которых просто не увидит стороииин наблюдатель. В «изумлении первого видения», которым делится с нами писатель, нет н следа наивной восторженности профана Сказан ное вовсе не означает, что путь в научную тему заказав новообращенным. Пусть в добрый час дерзают! Но каждый, кто собирается писать о науке, должен прежде всего научиться уважать беззаветную увлеченность и тяжкий труд ее создателей. Усилия пишущего должны быть соизмеримы с творческим подвигом его литературного героя. Когда М. Ильин в «Рассказе о Великом плане» впервые писал о народившейся в свет науке планирования, он выступал ие только как тала т-ливый писатель, но и как по-новому, творчески осмысливающий явления действительности образованный марксист.

Занимательный рассказчик, умеющш находить для каждого очерка острый внутренний сюжет, Орлов точно на денным словом помогает читателю ощутить а гмо феру научного творчества. Мы словно видим по его описаниям, как росчерки мела иа грифельной доске, то и дело возникающие на черном фоне наблюдательного прибора и диффузионной камеры, втого «зеркала микромира», белые иероглифы сложных влемен-тарных частиц. Нам апомиятся в своей наглядности крючки н запятые влектронов, длинные жирные трассы протонов, легкие штрихи мезонов... Но, увы! Новейшая наука далеко не во всем стала наглядной, и отнюдь ие во всех случаях природа склонна столь явств ино вычерчивать на доске прибора свои таинственные письмена. И вот здесь-то писатель достигает вершины популяризаторского искусства: ему удается сообщить читателю то самое вполне материальное, даже деловое отношение к незримым деталям научных приборов, скажем, влектрнческим и магнитным полям, какое свойственно каждому ученому, который с ними работает.

Происходит это потому, что образы в изложении Владимира Орлова рождаются не в поисках ус\овиых аллегорий, а из интимного сс прикосновения с предметом повествования. Когда ои пишет, что влемеитарные ча тицы высоких в [ергии оставляют в «камере туманов» следы, подобные тому облачному следу, который тянется иа небе за невидимым глазу самолетом, — будьте уверены, что в основе втой образной системы лежит точный физический смысл. Это новое качество образа — образа-работника, образа-просветителя.

Вас поражает парадокс: гигантский ускоритель частиц в 10 миллиардов влектроиовольт меньше всего приспособлен для исследования атомного ядра как единого целого. Строгая точная и вместе с тем повтнческн образная система орловского письма приходит иа помощь вашему недоумению. Частицы такой скорости, поясняет он, пронизывают каплю ядерной ма ерии составляющей сердцевину атома, с такой же легкостью, как пуля пронизывает клуб дыма. Ощутимы будут лишь прямые столкновения .с влемеитариыми частицами, находя |имн я в ядре. Они будут зарегистрированы аппаратурой ускорителя, но дадут они сведения ие обо всем вдре, а о его

деталях. Так, в сверхсильный микроскоп нельзя увидеть клетку в целом, но зато возможно разглядеть ее мельчайшие детали.

Кто-то в шутку назвал ускоритель «пушкой, стреляющей по воробьям». Владимир Орлов подхватывает вту шутку: здесь можно подметить даже такую закономерность, продолжает он, чем меньше воробей, тем больше пушка. Это вовсе ие обидная шутка, если видеть всю ценность «ядерных воробьев» для промышленности, техники, для всего современного естествознания.

Владимир Орлов смело н уверенно вводит в свои очерки строгую н экономную выразительность научных терминов. Но как умело н тонко ои их вкрапливает в повествование! Вслушайтесь в вучанне самон простой по внешности фразы, и вы обнаружите отгадку ее музыкального очарования. Она в упругой взвеш ииостн каждого слова, в безупречном выборе словосочетаний, в закономерности ритма. Это отличная русская проза.

Она бывает философична «Чем измерить ценность основных законов природы, ti их например, как закон сохранения виергии, закон всемирного тяготения? Гигантский ускоритель — вто глав, направленный в глубины микромира. Чем измерить цену глвза?» Ей свойственна тонкая ирония: «У нас часто называют «храмом науки» какой-нибудь щедро отстроенный новый институт. Спору нет, метафора вта в какой-то степени отражает благородное назначение наших научных учреждений, но такая метафора, по-видимому односторонне воспринимается некоторыми нашими архитекторами. Слово «храм» они, видимо, ставят эпиграфом к некоторым своим проектам, а затем проектируют в соответствии с втим нечто косное и незыблемое, приукрашенное куполом и бессмысленной колоннадой содержащее просторные вестибюли и тесные лаборатории. Архитекторы забыэа от о главном — о науке, как о чем-то вечно живом, развивающемся, перерастающем всякие рамки и преграды». И она, вта выверенная на весах подлинного искусства научная проза, прежде всего высокочеловечна. Это естественно: что может быть человечнее, чем человеческая мысль, безмерная красота которой озарена трепетным светом искусства! И во имя этой высокой человечности она обязана быть воинствующей н принципиальной.

И вот Владимир Орлов полемизирует с художниками Запада. которые пытаются «заглянуть в микромир гла ами синхрофазотрона» и видят живопи ный сумбур и хаос за картиной калейдоскопич кого сгустка частиц материи, образующей атомное ядро. «Но если бы даже исполнило ь невыполнимое и кому-то удалось с живописной достоверностью изобразить электроны, протоны и нейтроны, и тогда бы портрет современного атома оказался далеко не полным. Не одни влемеитарные частицы составляют современный атом. Вокруг сердца" атома, у самого его ядра, обращаются герои и мученики, борцы и искатели, открыватели и приобретатели, финансисты и завоеватели, дипломаты — проповедники «холодной войны» и фельдмаршалы — глашатаи воины атомной. Через сердце атома по самому его ядру пролегает фронт благородной борьбы за мир, за прогресс, за счастье человечества. Не «глазами синхроф [зотрона» должен глядеть художник в атомный век, а широкими очамн борца-гумаинста».

Книга «Богатырский атом» — плод именно такого видения нового мира — мнра высокой человечности, добрых надежд и свершений, уходящих своей вершиной в коммунистическое завтра.

ЧТО ЧИТАТЬ ПО СТАТЬЯМ ЭТОГО НОМЕРА

«Радионебо»

Гинзбург В. Л., Космические лучи у Земли и во вселенной. Журнал «Успехи физических наук», том LXXIV, выпуск 3. июль 1961 г.

«Зрение машины»

Браверман Э. М., Опыты по бучению машины распознаванию зрительных образов. Журнал «Автоматика и телемеханика» № 3, 1962.

«Воэдушивя обувь транспорта»

К р живицкнй А. А., Снегоходиые м ниниы. М.—Л.,

Ю в е н а л и е в И. Н., Авросани. М. — Л., 1939. «Невероятные» трюки коничесиой оптики»

Ровеибергер Г:, История фнзикн, т. 2. М., Физ-

1933.

33