Техника - молодёжи 1964-12, страница 14

схемы. Во-первых, город, расчлененный на отдельные контрастирующие районы долговязых небоскребов и приземистых коттеджей. Во-вторых, город, где невозможно уловить четкую границу между центром и окраинами. Я отношусь скептически к обеим этим перспективам.

Думаю, что не стоит особенно уповать на проектирование городов или пугаться его чересчур сильно. Ибо двадцать лет — довольно короткий срок в жизни городов Трудно ожидать каких-то радикальных изменений в городах 1984 года. Едва ли привычные городские схемы отойдут в прошлое, а сами города станут устарелым видом обиталищ. Едва ли найдутся средства, место и другие ресурсы, чтобы строить или перестраивать города в таком масштабе, с такой скоростью и по такой схеме, которые наилучшим образом соответствовали бы росту и перемещению населения. Все изменения, если они произойдут, будут лишь фрагментарными, несвязными, даже противоречивыми.

Вполне вероятно, что наиболее заметной чертой городов в ближайшие 20 лет окажутся именно противоречия и несообразности. Никогда еще конфликт между «несовременным» и «современным» не ощущался столь остро. В любой столице мира, не выходя из черты города, можно совершить историческое путешествие по эпохам и увидеть все фазы развития города. А социальные противоречия? Никогда еще неимущие не чувствовали так остро неравенство и несправедливость. Как долго Гарлем будет оставаться терпеливым с виду соседом делового Манхэттена? А ведь это лишь один из многих источников будущих городских неурядиц! Задолго до 1984 года во многих городах произойдет немало беспорядков.

Социальные и этнические аспекты градостроительства не менее важны, чем любые самые новые проекты городов. Через 20 лет мир вряд ли будет готов к международному обмену хитроумными технологическими новшествами, которые помогли бы совместной разработке жилища совершенно нового типа. Правда, не исключено, что к 1984 году мы научимся составлять программы для электронных машин, способных дать нам ответы на животрепещущие вопросы градостроительства.

Пока что, глядя вперед, мы видим, что внесение физических изменений в города гораздо менее важно, чем усиление их экономических, политических и организаторских функций. Можно поэтому смело полагать, что города сохранят свою индивидуальность и способность к самовыражению. Так или иначе 1984 год в градостроительстве будет не слишком далеко отстоять от 1789 года или от 1917-го...

Профессор Р. Гласс — директор Исследовательского центра по градостроительству при Лондонском университете.

ВХОДИТЕ-

э т о

АПАРТАМЕНТЫ

БОЛЬШОЙ НАУКИ!

" I ород науки? Дубна7 Д — Нет.

— Обнинск?

— Нет.

— Новосибирский академгородок?

— Но тогда что же?

С этим городом мы можем пока что познакомиться лишь на плотных листах ватмана, ив пространственных макетах.

Гидом будет главный архитектор ГИ ПРОНИН Ю. ПЛАТОНОВ.

Мы вас слушаем, Юрий Павлович.

-» Науке стало тесно в столице. Науке стало тесно в обычных городах. Оиа хочет жить самостоятельной жизнью, своей собственной жизнью. Так и появились новые, странные на первый взгляд, обособленные научные центры. Их именуют городами науки. Города? Да, конечно. Кан можно иначе назвать место, где живет несколько десятков тысяч жителей?

Города nayKHt

Нем они характерны, эти оригинальные образования XX века? Архитектор скажет, что основное в их планировке — четкое и правильное функциональное зонирование. Это нетрудно понять. Жилые дома — зоны жилья, производственные помещения — рабочая зона, — все вто разделено зелеными поясами отдыха.

В городе мощный общественный центр — большой Дом науки, вместительная солидная гостиница для приезжающих в длительную командировку, институт информации, наконец библиотечные здания.

Все и обычно и необычно.

Лабораторные корпуса отличаются от привычных помещений научно-исследовательских институтов. Говорят, что аппаратура стала вытеснять людей. И комнаты, некогда казавшиеся пустыми, комнаты отдыха, рекреационные, холлы тоже стали комнатами науки «думающей», «размышляющей».

Библиотека. Тоже своя, особенная, оригинальная. В самом понятии библиотеки для нас всегда существует нечто фундаментальное. А здесь библиотека — мобильная, подвижная, книжный фонд непрерывно обновляется, меняется, соответствуя быстрому и подвижному обмену научной мысли.

Стройные, красивые каменные гиганты поднимаются среди зеленого массива деревьев. Это жилые корпуса. Они приближают людей к солнцу и воздуху.

В научном центре много ученых. А в городе — молодежь. появились свои собственные институты, свой университет. И центр науии, естественно, становится учебным центром.

Города науки — особые города, новые города, истинное порождение XX века. Они растут на наших глазах, растут стремительно, как сама наука.

И скоро вам понадобится настоящий гид, гид, который познакомит вас с городом — воплощением этого проекта.

— Каким будет город?

— Мы надеемся, прекрасным!

— Где он будет?

— Вы увидите сами!

Биоархитектура

5. Этот однопролетный арочный мост (с л в в а), напоминающий длинный изогнутый лист, пока еще существует только на бумаге. И вполне возможно потому, что здесь ионструктивный формализм возобладал над конструктивным функционализмом. Такого не скажешь о другом применении схемы листа (справа). Речь идет о наиболее целесообразном построении транспортной сети по образу и подобию «кровеносной системы» зеленого листа. Интересно срав

нить два проекта, разработанных для _w лондонского района Шордич. разрушенного во время воины. Оба варианта одинаковы по количеству жилищ и занимаемой ими территории. У них та же площадь зеленых насаждений. Однако в традиционном варианте насчитывается 81 перекресток, а в плане, построенном по схеме листа, — всего 24. Кроме того, органический принцип позволил сэкономить в0д> территории, занятой улицами, без ущерба для скорости сообщения.