Техника - молодёжи 1965-07, страница 14

*

У НАС В ГОСТЯХ УЧЕНЫЕ ПЛАНЕТЫ

МЕЖЗВЕЗДНЫЙ ДИАЛОГ

Вы уже, наверно, обратили внимание на нашу новую рубрику «У нас в гостях ученые планеты». Крупнейшие специалисты мировой науки откликнулись на просьбу редакции — рассказать молодежи о самых интересных проблемах науки. В этом номере мы снова предоставляем им слово.

Д-р Ф. Грэхэм СМИТ, радиоастрономическая лаборатория Манчестерского университета в Джодрелл Бэнк, Англия

Радиосвязь превратила наш мир в единое целое. С помощью прямых радиолиний или серии искусственных спутников слово может в доли секунды облететь всю планету. Радиоастрономы ловят сигналы, проникающие из глубин Вселенной. Быстрое развитие чувствительных приемников и радиотелескопов уже сейчас заставляет нас задуматься, не приближаемся ли мы к тому времени, когда наша глобальная система радиосвязи разовьется в межпланетную или даже межзвездную.

Что это: просто мечта, космическая фантастика или наука?

Прежде всего нам должно быть ясно, что космические путешествия с использованием ракет или каких-либо иных средств передвижения не являются средством исследования Вселенной за пределами нашей солнечной системы.

Космические корабли с людьми и без людей могут еще достичь Луны и других планет. Но чтобы послать такой корабль к другой звезде, нужны новые источники энергии. Пока чго ни один из известных нам физических процессов,

Эта статья написана для нашего журнала Лаурой Ферми, автором известной книги «Атомы у нас дома». Она рассказывает о своем муже — великом итальянском физике Энрико Ферми.

РЕАКТОР ОЖИЛ...

ЛАУРА ФЕРМИ

МОИ ВОСПОМИНАНИЯ

О работе, которая проводилась в Металлургической лаборатории в Чикаго во время войны, я в то время почти ничего не знала. Последней новостью, ■взвол-новавшей научный мир и дошедшей до меня, было открытие деления урана. Это было в начале 1939 года в Нью-Йорке, куда мы переехали на жительство после бегства из фашистской Италии. Известие об открытии деления быстро распространилось вслед за приездом Бора в Соединенные Штаты и взволновало меня так же, как и Ферми. Ведь почти за 4 года до этого, весной 1934 года, Ферми и его коллеги по работе в Риме подвергли уран нейтронной бомбардировке и получили несколько радиоактивных продуктов, по крайней мере один из которых они не могли опознать.

Вскоре после этого Ферми рассказал мне о возникшей у него идее освобождения новых нейтронов в процессе деления. Эта гипотеза, которую он обсуждал на теоретическом совещании с Бором, вызвала большой интерес. Затем он объяснил мне принцип действия цепной реакции. В последующие недели занавес секретности опустился на атом

ные работы, причем инициаторами с тяжелым сердцем и вопреки своим традициям явились сами физики, включая Ферми, поскольку они осознавали военные последствия освобождения атомной энергии. Поэтому я не знала, что Ферми и Сциллард вынашивают идею строительства реактора, с тем чтобы попытаться осуществить цепную реакцию на практике. Правда, однажды в моем присутствии кто-то упомянул о том, что он видел стену из угля в одном из зданий института физики, но я не придала этому факту большого значения, а Ферми сказал, что мне следует забыть об этом. И раньше Ферми никогда не позволял себе быть многословным дома, за исключением редких случаев, когда его волновала какая-либо работа. Так это было, например, когда он объяснял повышенную эффективность нейтронов, которые прошли через легкое вещество, вызывая радиоактивность, что явилось его теоретическим вкладом в изучение медленных нейтронов. У него было бы гораздо больше причин для волнений, если бы он мог предполагать, что медленные нейтроны станут его основным объектом исследования по крайней мере

в течение 15 лет и превратятся в средство достижения контролируемого освобождения ядерной энергии.

Больше сведений об атомной физике я получила во время моих воскресных прогулок с другими физиками в окрестностях Рима, чем от Ферми непосредственно. Рано или поздно мужчины начинали говорить о счетчиках и источниках, странном поведении нейтронов или о «головах» и «хвостах» радиоактивных продуктов, получаемых в результате нейтронной бомбардировки, как они называли на своем языке быстро спадающую или долгоживущую активность.

Ферми очень хорошо умел хранить секреты, и я никогда ничего не узнавала от него относительно проекта, и даже такой наименее скрывавшийся факт, как отсутствие металлургов в Металлургической лаборатории, оставался для меня секретом. Со временем, когда мы устроились на новом месте и я установила контакты с большим количеством людей, я стала его информировать о ходивших слухах. «Говорят, что в Металлургической лаборатории вы работаете над лечением рака», — однажды сообщила я ему. Или: «Люди, кото-

10