Техника - молодёжи 1968-02, страница 45

стихотворения номера

ВО ВСЕ ВЕКА ОТЧИЗНЫ ЩИТ

Михаил БЕЛЯЕВ Казарма

Ни ярких ваз, ни мягких кресел. От пороха за два вершка, Солдатский быт и строг и весел, Блестит, как лезвие штыка.

Уравновешены и почерк Шагов и взглядов острота, Когда тревога режет ночи, Как нож срезает провода.

В казарме чутче слышат уши. Отточены в ней голоса. Так бравый вид казарме нужен — Как солнцу ясные глаза.

Она, парней приняв у входа, Должна характеры разъять: Случайное свернуть как моду, А главное — на службу взять.

Любить должна их не по чину. Им всем одно понять велит, Что настоящие мужчины — Во все века Отчизны щит.

Бушуют зарева напалма. Труднее зори узнаю. И, время слушая, казарма Окликнет воинов в строю.

Окликнет их и ночью этой Во имя света в тишине. Как выстрелы, пройдут ответы По всем шеренгам по стране.

Все больше пушек на просторах. Границы нервами гудят. Солдатский день тяжел и долог, Не долог отдых у солдат.

Их встретят перевалы круто, Пружиной кровь толкнет в бросок И будут вечностью минуты И острием земли курок.

Ползти в грязи, Глядеть до рези, Ворочать скалы из-под скат, И снова мира равновесье В броске почувствует солдат.

В казарме пир вином не брызнет. Не ждет влюбленных тишина: Стоит бок о бок с мирной жизнью. Но в ней забыться не вольнд.

Стихи о военном ветре

Листву рассыпали ветра, Все окатили пустотою, Как будто взмахом топора Выл выбит август подо мною. Как будто я держал пути, А ветер их из рук повыдул. И даже горя не найти — Одна холодная обида. Одна холодная тоска. Куда ни кинешься — закрыто, И падает, как сон, рука, О желтые ветра оббита.

И только свисты не ветвях, И в небе только тень от солнца. И падают шаги в полях И отдаются, как в колодце, И поле — обгорелый мост, В нем столько взбалмошного

шума

За тыщи,

Миллионы верст

Идут рассеянные думы.

Проклюнулся полдень, пропал, А ветер когтится, когтится... Из неба он, как из снопа, Повырвал, Повыбил зарницы. Подрезал он свету язык И камни могильные стронул, Себе на земле не воздвиг Ни дел, Ни любви, Ни законов.

Раздул себя ветер, как смерть, И мечется, словно в зверинце. И некуда стало лететь, И некуда стало катиться. Застыли леса и поля — И нету от ветра прохода. От стужи немеет земля — Не содрогнется от родов

Не из пеленок — Из дорог Я вырос.

Но война обвалом Тяжелых болей и тревог Мое в дорогах Детство смяла.

Среди обугленных траншей, Остервеневшего железа Я встал Без детства И друзей —

На теле и в душе порезы Я встал,

Затиснутый в ветрах, В колючих

Проволочных бурьянах. Везде,

Как в траурных мирах, Все до былинки Было в ранах.

И не деревья, А колы,

Не горные хребты — погосты.

И были радости малы,

Как в помертвевшем небе звезды.

И было где окостенеть, Сгореть в слезах, Сгореть в морозах. Я в руки брал, Как посох, Смерть

И сам для смерти был, как посох.

И, детство прахом пропыля, Шла смерть,

Верша свои злодейства... Но опирается земля На это

Раненое детство.

ЗАЩИТА И НАПАДЕНИЕ

ОТ СЕРЬЕЗНОГО ДО КУРЬЕЗНОГО...

Л. ЕВСЕЕВ, инженер

«Порох сделал всех людей высоки-™ ■ ми», — сказал какой-то остряк, желая подчеркнуть, что огнестрельное оружие уравняло физически сильных и слабых. В действительности оно лишь заменило разницу в силе на разницу в обращении с оружием, и физическая сила склонилась перед умением стрелять. Извечное соревнование щита и меча, кольчуги и стрелы, то есть защиты и нападения, с изобретением огнестрельного оружия вылилось в состязание брони и снаряда. Итог этого ожесточеннейшего и губительнейшего из состязаний известен: «Неприступные каменные стены рыцарских замков не устояли перед пушками горожан; пули бюргерских ружей пробили рыцарские панцири». Так высказался Ф. Энгельс об убедительнейшей победе снаряда над броней, нападения над защитой. И, быть может, именно эта, одержанная несколько сот лет назад победа до сих пор всплывает в виде мечты об «абсолютном оружии».

Оружие, от которого нет защиты

Мменно на него возлагали последние "надежды заправилы гитлеровской Германии, когда уже близилась к концу вторая мировая война. Понимая, что положение их катастрофично, они все еще надеялись: какое-то таинственное, страшное оружие, которое якобы куется германскими военными заводами, вдруг неожиданно повернет вспять ход войны и истории. Чем кончились эти надежды — общеизвестно. Немцам не удалось создать абсолютного оружия не потому, что им не повезло, а потому, что его попросту не существует в природе. Эта идея относится скорее к войне нервов. Осуществить абсолютное оружие так же невозможно, как найти философский камень или построить вечный двигатель.

Древние греки интуитивно чувствовали порочность этой идеи. Ничто не мешало им в мифологии сделать своего героя Ахиллеса абсолютно неуязвимым, но они, в полном соответствии с жизненной правдой, оставили уязвимой его злосчастную пяту, которая в конце концов свела его в могилу.

В свое время появление боевых слонов Ганнибала обращало римлян в бегство, но это длилось лишь до тех пор, пои» не удалось найти средств борьбы с ними. Пехотный батальон 1870-х годов ьыпускал около 2000 пуль в минуту. В начале второй мировой войны эта величина удесятерилась, однако потери от стрелкового оружия за это же время снизились в четыре с лишним раза: вот

38