Техника - молодёжи 1969-09, страница 17

ренной жизни маленького королевства эти длинные йене* санные волосы. Хиппи одеты более чем экзотично. С почти царственной небрежностью они накинули на плечи и бедра свои самые невероятные туалеты. Вон сидит Распутин в русской косоворотке. Вот подгулявший и всклокоченный поп-расстрига беседует с элегантным д'Артаньяном. Рыжебородый разбойник лениво обнимает девицу в супер-минежюп. Вся эта толпа, как яркая пена, болтается по поверхности копенгагенских улиц. Лежит по углам на асфальте и камнях. Иногда поет грустные песни, но иногда выходит бить стекла в американском посольстве, протестуя против войны во Вьетнаме.

Наконец, пробившись через этот яркий, почти опереточный поток, мы выходим на заветную улицу. Улица как улица— и потоке машин, в беззастенчивой вспышке реклам с каскадом ярких товаров за стеклом витрин. Мы нерешительно останавливаемся около дома 112. Это вход во двор. Где найти комнату, в которой жил Владимир Ильич?

На наше счастье, какой-то молодой парень входит вслед за нами во двор и пытается ключом открыть дверь подъезда.

— Скажите, — обращаюсь я к нему, — где жил здесь Ленин?

Он подымает глаза и безо всякой тени удивления показывает рукою на окна второго этажа в противоположном корпусе здания.

— Подымайтесь смело, он жил вон в той квартире, где сегодня живет господин Кристензен. Они приветливые люди и уже привыкли, что к ним все заходят.

Слова молодого человека оправдались. Нам открыла стройная, элегантная женщина, учтиво представившись: Лили Кристензен.

Узнав, что мы из Москвы, она не может скрыть радости.

— Проходите же, проходите. Здесь у нас часто бывают американцы и немцы, а иногда и русские. Все хотят посмотреть комнату, flf^ жил Ленин. Вы спрашиваете, почему,— продолжает а^А — Потому, что он был великий человек, а к великом/Дке тянутся.

В небольшой комнате одно окно, кровать и кусок красной ткани на стене. На этой ткани многочисленные значки разных стран — это подарки посетителей.

В комнате, где жил когда-то Владимир Ильич, живет девочка Линда. Ей двенадцать лет. Она учится в 5-м классе школы Энгхаверси. Отец ее Эрвин Кристензен работник сцены королевского театра. JEro нет дома.

— Мы живем здесь несколько лет, — рассказывает мать. — До нас жила семья Экоскол. А еще раньше жила портниха Педерсен. У нее-то и снимал комнату господин Ленин. Мне рассказывали, — продолжает Лили, — что после революции в вашей стране госпожа Педерсен писала дневники, вспоминая свои встречи и разговоры с Лениным. Но где эти мемуары, я не знаю. Старая портниха умерла давно, и никто не занимался розысками ее бумаг. А сейчас, когда имя Ленина стало таким популярным, может быть, эти дневники приобрели бы большую ценность.

Мы обращаемся к Линде, ведь ей выпала честь и счастье жить в комнате, где жил Ильич.

— На телевидении мы не раз видели Ленина, — рассказывает девочка. — У нас передаются репортажи о нем. И мне как-то удивительно, что я смотрю из окна, из которого смотрел этот великий человек. Открываю дверь в комнату— ту самую, которую он открывал. И когда недавно у нас в школе пошел разговор о Ленине, я решила написать о нем сочинение. Я так и назвала мое сочинение: «Я живу в комнате, где жил Ленин».

— И вы знаете, — перебивает Линду мать, — это сочинение было признано лучшим не только в классе, но и во всей школе. Я очень хочу, чтобы нам прислали большой портрет Ленина, чтобы Линда могла его повесить на стене« Я верю, придет время, когда в комнате моей девочки будет музей в память Ленина.

Поздно вечером мы покидаем гостеприимный дом Кри-стензенов. Копенгаген встречает нас светом витрин и реклам, потоком цветных машин. В ближайшей витрине книжного магазина я с волнением вижу том Ленина. На обложке Владимир Ильич в меховой шапке. Он что-то говорит, и глаза его полны жизни и света. Случайно ли, что эта книга в витрине магазина рядом с квартирой Ильича?

— Нет, у нас редко бывают случайности, — рассказывает мне на следующий день Херлуф Бидструп. Знаменитый художник заметно поседел за последние годы. Видимо, не-