Техника - молодёжи 1971-01, страница 16

МОЛЕКУЛЫ

НАЦИОНАЛЬНОГО

СВОЕОБРАЗИЯ

Мы счастливы приветствовать на нашем симпозиуме делегации научных фантастов США, СССР, Канады и Англии, впервые посетивших японскую землю.

К нашему сожалению, к нам не смогли прибыть несколько писателей, снискавших себе мировую известность, — Айзек Азимов, Рэй Бредбери, Иван Ефремов и Станислав Лем. Позвольте их поприветствовать от имени всех собравшихся здесь делегатов.

Что являет собою научная фантастика? Вымыслы, не связанные с действительностью? Бесплодные химеры? Развлечение для праздного ума?

Ни то, ни другое, ни третье.

Один из главных парадоксов современности можно было бы сформулировать следующим образом: наука достигла таких фантастических высот, что ее порой невозможно постичь, между тем как самые смелые фантазии способны обратиться в явь.

Лет 40 — 50 назад популярной темой в научной фантастике была тема гибели человечества. В то время все без исключения читатели воспринимали по

добное как вымысел и относились к этому бесстрастно, спокойно. Но вот было изобретено ядерное оружие, и человечество поняло вдруг, что любой безумец или маньяк способен погубить весь род людской простым нажатием кнопки.

Раньше, читая о путешествиях на Луну и в космос, я полагал, что этого не произойдет вообще, либо относил космическую эпоху в грядущие века. К моему удивлению, фантастические пророчества сбылись, когда мне не исполнилось и сорока лет. Так действительность в некоторых областях порой обгоняет фантазию.

Фантастику принято именовать «литературой для всей человеческой цивилизации». Однако это не значит, разумеется, что фантастический жанр в своем организме не содержит молекул национального своеобразия.

Вот, например, космос. В отношении к нему разных народов и можно заметить это своеобразие. Как рассматривают космос и возможность обитания в нем жители Европы? Как относятся к космосу в Азии, где распространены буддийские представления о ми-

природой, и одновременно в мире, созданном нашими руками и разумом.

Максим Горький дал блестящую характеристику окружающему нас миру. «Второй природой» назвал он все, что сотворено человечеством.

«Вторую природу» легче выдумать, в ней и легче орудовать мечте, хотя она представляется бесконечно запутанной и сложной. Именно эту «вторую природу» и выбрала местом своего действия научная фантастика.

Поле ее деятельности распространяется несравнимо глубже в завтрашний день, чем в прошлое. Это и понятно — ведь именно будущее и дает возможность необычайно широко развернуться человеческой фантазии.

Мы, советские люди, оптимистичны. Мы верим в светлое будущее человечества — коммунизм, верим в самого человека, в его гуманность, в его разум, в его силу. И мы не можем согласиться с теми пророками современности, которые говорят о будущем со страхом и неуверенностью.

Американский социолог Стивен Кайерс пишет: «Чем больше спутников, лазеров, автомобилей, тем меньше дружеских жестов, поцелуев и «люблю» лунными ночами. Мир пожирает себя изнутри, подобно мифическому чудищу. С равнинных дорог он " давно вознесся к высокогорному шоссе, наращивая скорость, не замечая, как заносит его на поворотах. Колеса уже повисли над пропастью. Еще мгновение — и мы рухнем вниз — в объятия химер Хиросимы».

Нет, в этом мире, как силовым полем пронизанном поисками будущего, мы верим в его светлые стороны — в жизнь, в поцелуи и в «люблю», пускай даже в быстро несущемся автомобиле.

Нам кажется, это понимают сегодня многие писатели-фантасты, освоившие диалектику жизни и времени. Грозные картины мрачного завтра, выходящие порой из-под пера, — настойчивое предупреждение человечеству, призыв быть осторожнее на крутых поворотах истории.

С этих позиций¹ становится, например, понятным пронизанное настороженной суровостью тревожного сигнала творчество английского фантаста Брайна Олдиса.

Но, может быть, предупреждая об опасностях, стоит больше задуматься и о путях к благополучному исходу? Не только отвергать, но и утверждать!

Касаясь развития научной фантастики и ее связей с наукой и техникой, нам хотелось остановиться на некоторых ее классических аспектах.

Первый из них: научная фантастика н техника.

Это один из самых актуальных вопросов. Во многих научно-фантастических произведениях авторы, подавленные бурным развитием техники и успехами ее в области счетно-решающих устройств, выдвинули как актуальную проблему подавление человека «мыслящими» машинами. В той или иной форме настойчиво проводится технократическая мысль о вырождении человечества: в одних произведениях читаешь, как заселяют Землю саморазмножающиеся механизмы, в других — высший машинный разум пытается уничтожить человека.

В своем прекрасном научно-фантастическом фильме «Одиссея 2001 года» не обошел этой проблемы и уважаемый Артур Кларк. Творчество этого писателя всегда привлекает к себе внимание. Борьба космонавтов с высшим разумом, восставшим против людей, показана в фильме Кларка блестяще. Но заканчивается киноповествование, к сожалению, грустным одиночеством человека в бесконечных просторах вселенной. И хотя человек самопроизвольно порождает новую жизнь, нам хочется верить, что человечество как единый творческий кол

лектив никогда не столкнется с проблемой борьбы с компьютерами.

Гигантская сложность человека, создающего самые сложные машины и механизмы, безграничные возможности этого человека и вера в него — все это снимает, как мне кажется, надуманный антагонизм.

Невольно встает вопрос о втором аспекте фантастики: о человеке завтрашнего дня. Как будет меняться он? Каким видят его фантасты?

Лавина информации обрушилась на несчастного. Медицина дала ему запасные части, вплоть до искусственно пересаженного сердца. Нервные напряжения достигли крайних пределов.,. Однако мы не можем согласиться с теми писателями, которые говорят о вырождении человека в грядущем. Нам кажется неправомерным то искусственное изменение, те операции, которые многие, зачастую очень известные фантасты производят над человеком завтрашнего дня.

Станислав Лем, многие произведения которого с огромным интересом читаются во всех странах мира, рассказывает о человеке будущего — киборге. Это полуробот-получеловек, реконструирующий самого себя в зависимости от обстоятельств.

«Киборгизация заключается в удалении системы пищеварения, — пишет фантаст, — в связи с чем излишни зубы, челюсти и мышцы. Если проблема речи решается космически — постоянным применением средств связи, — исчезнет и рот. В ключевых точках организма расположены насосы, впрыс-

14