Техника - молодёжи 1974-05, страница 32

М. Волысенштейн. Перекрестки науки. М., «Наука», 1972.

ь f ам уже примелькались статьи, где говорится о взаимопроникновении наук, о том, что наибо-лее интересные открытия возникают на стыках различных отраслей знания. Давно хотелось прочитать популярную книгу, которая широко охватила бы современную проблематику сразу нескольких дисциплин. И вот такая книга появилась. Бе написал член-корреспондент АН СССР М. Волькенштейн. Он рассказывает о путях молекулярной физики, химии, молекулярной биологии.

В разделе об углероде автор приводит выдержку из письма немецкого химика Велера своему шведскому коллеге Берцелиусу (1829 г.): «Я не в силах больше молчать и должен сообщить ТВам, что могу получать мочевину без помощи почек, без помощи собаки, человека и вообще без участия какого-либо живого существа». Тон этого письма можно понять, если вспомнить: до 1829 года считалось невозможным искусственно получить органическое соединение. Заранее химии было отказано в праве познания всего живого. Вот отсюда-то — «я не в силах больше молчать».

Книга М. Волькенштейна — на этой линии развития науки. Автор считает, что при изучении живых организмов мы не встречаемся с какими-либо границами применимости физики и химии. Он пишет: «Лозунг традиционной школы по молекулярной биологии, организуемой каждую зиму в Дубне, гласит: «От ложного знания к истинному яезнанию1» Это не просто шутка. Ложное знание удовлетворяется общими фразами о качественной специфичности живой материи. Истинное незнание означает четкую научную формулировку нерешенных проблем. В биологии их гораздо больше, чем решенных».

Автор книги, опираясь на последние данные сразу трех наук, отвечает на четко поставленный вопрос: из каких именно атомов и молекул состоит организм и какие их свойства создают чудо жизни.

Читатель совершает большое и увлекательное путешествие по кругам непохожих друг на друга наук и вместе с автором приходит выводу, что для жизни необхо-ди ; I не просто молек лы, а боль

шие, полимерные молекулы. Именно они способны к изменениям конфигурации, что позволяет им запасать информацию и передавать ее другим молекулам. «Жизнь макромолекулярна прежде всего потому, что она не могла самопроизвольно возникнуть в иной форме. В других мирах жизнь может быть и не белковой, но, надо думать, в ее основе все равно будут фигурировать полимерные молекулы» — так заканчивает свою книгу автор.

А. Серебровский. Биологические прогулки. М., «Наука», 1973.

зучая живую природу, будьте предельно внимательны к малейшим ее проявлениям В ней нет ничего малозначащего, несущественного. Эту мысль убедительно доказывает профессор МГУ А. Серебровский в книге, вышедшей полвека тому назад, а теперь переизданной третий раз. «Биологические прогулки» — блестящий образец научной популяризации, Откройте наугад любую страницу, прочтите несколько фраз, и йы сразу почувствуете руку мастера.

Место действия — любая лужайка, поле, лес. Время — весна, лето, осень. Автор говорит, что ему легче ответить, почему, а не зачем была написана эта книга.

«В мире есть уголок, где к узкой речушке по склонам горы сбежались осиновые перелески, где овражки попрятались среди полей... Там когда-то спелая рожь покрывала меня своим золотистым шелестом, а синие хохлатки наполняли детскую душу первой весенней радостью. Там неприметная тля на маленькой березке открыла мне беспредельную глубину космоса. И оттуда дальний зов экспресса увлек меня в каменные объятия города, к чистым источникам науки. Теплая благодарность этим первым руководителям в моем знакомстве с письменами природы — медлительной тле и трепетной аммофиле, тритону и весенним цветам — заставила меня написать эти страницы...

Я включил сюда и многое такое, что еще не может считаться общепризнанным, а кое-что из общепризнанного подверг сомнению. Мне хотелось выпуклее показать, что наша наука — буйная

схватка, где упрямая и дерзкая человеческая мысль шаг за шагом отнимает у природы таинственное и, вырвав очередную тайну, изумленно находит в ней десять новых. Эту хлопотливую работу, эту сущность нашей науки я и хотел показать, пользуясь всегда лишь таким материалом, который, наверное, подвернется вам под ноги, едва вы выйдете за город».

Эти простые, искренние слова А. Серебровского, написанные в 1922 году, и сегодня лучше всяких похвал рекомендуют книгу читателю.

L Мархинин. Цепь Плутона. М., «Мысль», 1973.

ртиллерийской канонадой встречает исследователей разбушевавшийся вулкан -г- швыряет бомбы, извергает огонь, потоки лавы, ядовитые газы и тучи пепла. И все же ученый заносит в дневник восторженные слова: «Пусть ждет нас ночь без сна, полная тревоги, пусть к утру носом пойдет кровь, пусть на обратном пути дождь вымочит до нитки, но мы видели еще одну необычную и изумительную по красоте картину природы».

Такое признание не встретишь у автора, которому безразлично, какие чувства вызовет у читателя его сочинение и вызовет ли их вообще. Доктору геолого-минералогических наук Е. Мархинину это небезразлично. Он любит свою профессию исследователя вулканов Камчатско-Курильской дуги. Своей работе ученый посвятил 20 лет жизни. Его Книга «Цепь Плутона», вышедшая вторым изданием и уже переведенная на английский и французский языки, богата не только наблюдениями, глубокими теоретическими выводами. Она богата еще и яркими человеческими эмоциями — достоинство, делающее книгу о вулканологии художественной.

Стиль автора чужд бесстрастности научного текста. Книга стала украшением подписной серии «XX век: путешествия, открытия, исследования». Заинтересованные, но не купившие книгу читатели, вероятно, станут добиваться нового ее переиздания. Если так и будет, то издательству, право же. надо пойти им навстречу.