Техника - молодёжи 1974-05, страница 31

ВОТ УЖЕ БОЛЕЕ 40 ЛЕТ ВЫХОДЯТ КНИГИ ПОД РУБРИКОЙ «НАУЧНО-ПОПУЛЯРНАЯ СЕРИЯ АН СССР». ИХ ИЗДАНИЕ НАЧАЛОСЬ ПО ИНИЦИАТИВЕ АКАДЕМИКА С, ВАВИЛОВА. СЕГОДНЯ МЫ ПРЕДСТАВЛЯЕМ ЧИТАТЕЛЯМ 5 ОБЩЕДОСТУПНЫХ КНИГ, НАПИСАННЫХ УЧЕНЫМИ. ЭТИ КНИГИ ЗАДАЮТ ХОРОШИЙ ТОН В ДЕЛЕ ПОПУЛЯРИЗАЦИИ.

Обзор подготовил Вадим ОРЛОВ.

Л. Седов.

Мысли об ученых и науке прошлого и настоящего. М„ «Наука*, 1973.

---ш еонид Иванович Седов,

у/ академик, известный / специалист в области J л механики, ставит в ^л своей книге кардинальные вопросы прогресса современной исследовательской деятельности. «Наука растет раза в два-три быстрее самых передовых отраслей народного хозяйства, — пишет автор — Мне представляется, что дальнейшее широкое развитие науки будет происходить за счет повышения общего уровня и качества исследований... Как это ни парадоксально звучит, ученым остро необходима научная организация их труда и повышение квалификации».

Повышать квалификацию? Кому — сотрудникам проблемных лабораторий, кандидатам и докторам наук, академикам?.. Да, всем без исключения.

JI. Седов приходит к выводу: наступает период, когда работа ученых будет немыслима без средств механизации и автоматизации, без ЭВМ и информационно-поисковых систем. Но одни машины, даже очень «умные», сами по себе не принесут перемен. Науку делают люди. Этике инженерного и исследовательского труда посвящены две заключительные статьи сборника. На них особенно хочется обратить внимание читателя

Автор книги выступает против любых фактов научной недобросовестности. Но не только. Еще более резкие слова он адресует тем, кто, проявляя примиренчество и мягкотелость, уклоняется от кри

тики слабых, никчемных работ: «Ведь осуждаем же мы свидетелей хулиганства, оставшихся безучастными на месте преступления, а вот в науке девиз «моя хата с краю» — это платформа многих ученых».

В качестве примера академик JI. Седов указывает на добреньких рецензентов и редакторов издательства «Высшая школа». Они были всего лишь осторожны в своих критических замечаниях. И в результате «безграмотных книг по механике выпущено этим издательством столько, что уже давно для расследования создавшегося положения... пришлось создать специальную комиссию под председательством академика Г. Петрова».

Требовательность и бескомпромиссность ко всем призванным в армию познания, от солдат до генералов — вот кредо автора и главный стержень его размышлений.

В. Ларин.

О вероятном... о невероятном. М., «Наука», 1973.

ш ©тор этой книги, ака-

jt я* демик Василий Ва-

\ // сильевич Парин, — один из самых круп-* ных советских физиологов. В сборнике «О вероятном... о невероятном» он предстает перед нами в довольно неожиданном амплуа научного журналиста. Академик И. Артоболевский в предисловии справедливо отмечает, что В. Парин обладал редким даром поистине «легкого пера». На протяжении почти 40 лет он выступал в газетах и журналах с рассказами о любимой науке, ее истории, ее горизонтах. И вот многочисленные статьи, очерки, интервью собраны вместе (книга вышла уже после смерти автора).

Ученый пишет: «Удивительная штука — память: она с одинаковой бережливостью хранит смешные нелепости, восхищение делом рук человеческих и горечь утрат». Когда в 1944 году правительство приняло решение о создании Академии медицинских наук, В. Парин был избран ее академи-ком-секретарем. Как-то раз к нему пришел один писатель и предложил свою кандидатуру на должность штатного историографа новой академии: «Подумайте только! Это будет первая академия, которая с первого дня своего существе вания будет иметь собствепног

штатного историографа!» Предложение пришлось отклонить — мысли были направлены не на историю, а на заботы и нужды текущего дня. «Может быть, я был и не прав», — замечает В, Парин 25 лет спустя.

Другое время, другие события.*. «Впервые мы ощутили себя хозяевами не только на своей планете». «Я сказал тогда в интервью корреспонденту «Литературной газеты»: «Ради этого дня стоило прожить жизнь». Такие фразы журналисты нередко придумывают сами и вкладывают в уста своим героям, но й сказал это сам и готов повторить снова и снова».

Так пишет ученый о незабываемом космическом старте Юрия Гагарина. В. Парин, теперь уже в качестве руководителя исследований по космической биологии и медицине, провожал первого космонавта в его легендарный полет.

Стремительная поступь эпохи изменила отношение ученого к историографии. Он сам, без помощи штатных литераторов становится в ряды летописцев современности. С 1957 года В. Пария систематически выступает на страницах печати. Он пишет хронику космических полетов, участвует в дискуссии о возможностях кибернетик ки, пропагандирует бионику и эвристику, рисует картину электронного перевооружения медицины, оценивает вклад науки о космосе в дело развития народного здравоохранения. Эти статьи и обзоры читаются залпом — так интересно, живо они написаны.

Не могу не привести еще один эпизод из записок академика. В. Парин вспоминает речь хирурга С. Юдина на первой сессии АМН СССР в 1944 году.

«Глядя на них — на раненых, на убитых, на взорванный Креща-тик, — сердце кипит, душа негодует. И вдруг встает вопрос! «А что, в стенах академии можно, давать «кипеть сердцу» или там задачи науки в люых о<к-тоятель_г ■ ствах требуют беспристрастия сдержанности, даже холодности^г' Наука интернациональна. Но у че ловека ишки есть, должна быть родина. При защите'ее он вправе, он даже обязан кипеть, где бы ни находился, хотя бы в стенах академии. Особенно если сам он рус ский и защищает такую Роди ну и такой народ!»

Отрьпвдк, чрезвычайно характерный и д.1* убеждений самого ака демика В. Парина. Даже говора о прошлом, ом думает о лущм, о научной Он хочет чтобы

^ь\чн« г у^одежь «кипгла серд-гм» .то^ы знания всегда служи-а не разрушению