Техника - молодёжи 1975-12, страница 18

ВРЕМЯ, ЛЮДИ, АТОМ

НЕХОЖЕНЫМИ ПУТЯМИ

БОРИС КУРЧАТОВ, доктор химических наук, лауреат Ленинской и Государственных премий

ПРОДОЛЖАЕМ ПУБЛИКАЦИЮ ЦИКЛА СТАТЕЙ, ПОСВЯЩЕННЫХ ЗАРОЖДЕНИЮ СОВЕТСКОЙ АТОМНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ. НАЧАЛО СМ. В № 6—11 ЗА 1975 ГОД. ПРЕДЛАГАЕМАЯ ВНИМАНИЮ ЧИТАТЕЛЕЙ СТАТЬЯ Б. В. КУРЧАТОВА (1905—1972 ГГ.) НАПИСАНА АВТОРОМ В 1968 ГОДУ.

Фото Дмитрия Переверзева

В середине 1943 года меня вызвали из Казани в Москву для работы во вновь созданной лаборатории № 2 Академии наук. Директор лаборатории Игорь Васильевич Курчатов предложил мне изучить литературу по трансурановому элементу № 93 (впоследствии он стал известен под названием «нептуний»). После оформления, занявшего всего несколько дней, он объяснил мне, что задача лаборатории № 2 — развитие работ по цепной реакции в уране. Мне поручили выделить нептуний, а также элемент № 94, названный впоследствии плутонием, и изучить их химические свойства.

К тому времени был известен только нептуний, его достоверно опознали Э. Макмиллан и Ф. Абельсон в 1940 году. Они показали, что этот элемент радиоактивен с периодом полураспада 2—3 дня и дает бета-излучение.

Из нептуния должен образоваться плутоний, предположительно альфа-излучатель. Однако обнаружить новый элемент американским ученым в 1940 году не удалось, несмотря на использование мишени нептуния с большой исходной активностью. Они лишь сделали вывод, что плутоний альфа-излучатель с очень большим периодом полураспада (больше миллиона лет).

Те же авторы впервые точно охарактеризовали химические свойства нептуния.

Уже тогда возникло предположение, что с урана начинается новая группа элементов, аналогичная редкоземельной. В 1942 году появилась вторая и последняя работа по химии нептуния. Ее авторы немецкие ученые О. Ган и Ф. Штрассман опубликовали в журнале «Натурвиссен-

шафтен» результаты, подтверждающие выводы американцев. Однако по свойствам нептуния в восстановленном состоянии был получен странный результат, противоречивший американским данным.

Других публикаций в зарубежной литературе не было, что с большой вероятностью указывало на засекречивание всех работ по трансуранам.

Я начал работу над нептунием совместно с физиком Варварой Павловной Константиновой, которая вела измерения бета-активности. Облучение проводили с помощью радий-бериллиевого источника нейтронов, содержавшего около 200 милликюри радия.

В первые месяцы лаборатория № 2 располагалась в Пыжевском переулке, в здании Сейсмологического института. Оно совсем не было приспособлено для экспериментов, тем более химических. Аппаратура для измерения бета-активности, в основном вывезенная из Ленинграда и Казани, оказалась несовершенной, со старыми деталями, и схема часто капризничала. Часами Варвара Павловна билась над ее отладкой, отыскивая дефекты. Приходилось ловить счастливые моменты, когда аппаратура входила в устойчивый режим работы.

Для химических опытов приспособили стол, приставленный к окну. На столе укрепили кабину с застекленным передком. Тягу обеспечивал вентилятор, установленный в форточке.

Нечего и говорить о нехватке реактивов и посуды. Их почти совсем не было. Для выпаривания, например, применили фарфоровые ступки, найденные в Академснабе. Увы, каждая ступка служила лишь один

раз. После выпаривания и прокаливания остатка она, охлаждаясь, лопалась точно пополам. Это происходило с неотвратимостью закона природы.

В первых опытах для регистрации атомов нептуния применяли счетчик, обычно принятый в лаборатории Игоря Васильевича в Ленинграде. Он состоял из латунного перфорированного цилиндра с эбонитовыми пробками, через которые протягивалась нить. Поверхность цилиндра закрывалась тонкой медной фольгой, и все швы уплотнялись пицеином. Счетчик стеклянной трубкой соединялся со стеклянной литровой колбой, служившей буферной емкостью. Имелся также ртутный манометр и кран, позволявший откачивать систему и наполнять ее воздухом с парами спирта до нужного давления.

Пицеиновое уплотнение было, конечно, .непрочным и служило от одних суток до двух недель. В Ленинграде Игорь Васильевич любил сам собирать счетчики и очень гордился случаями, когда утечек не было больше месяца. Для лучшего счета мягкого бета-излучения нептуния мы сконструировали другой счетчик, в котором заменили фольгу латунной сеткой. Прибор вместе с образцом поместили в вакуумную систему, заполняемую рабочим газом. Мишень, выполненную в виде трубки, можно было надвигать магнитом на счетчик или снимать с него.

Уже в первых наших опытах был опровергнут аномальный результат О. Гана и Ф. Штрассмана. Подтвердилось сходство свойств нептуния в низшей валентности с цериевой группой редкоземельных элементов. Это сходство послужило отправной точкой для разработки так называемого

16