Техника - молодёжи 1978-03, страница 24

Александр ПЕЕВ.

новые коитингенты солдат. Саботаж-ная деятельность усиливается».

Это стоило огромных трудов и нервов. Центр пожелал получить точный ответ — вступит ли Болгария в войну. Из бесед с военным министром Даскаловым и начальником штаба Лукашем Никифоров узиал, что отправки войск против Советского Союза не произойдет. Гитлер дважды уже требовал этого, ио оба раза ответ был одни и тот же: болгары питают глубокое уважение к русским как к своим освободителям, и есть опасность, что армия, отправленная на Восточный фронт, перейдет на сторону Советов. Как выразился генерал Дас-калов: «Перейдет со знаменами и с музыкой!»

Это было в самые страшные дни, когда немецкие таики появились на Волоколамском шоссе, когда окраины Москвы ощетинились противотанковыми «ежами». Никифоров (под нелегальной кличкой Журина) сообщал о каждом заседании Высшего военного совета. Давнишний друг, тоже включившийся в разведывательную работу, Александр Георгиев писал в шифровках из Берлина, что немцы снимают даже статуи с мостов, так как железа у них ие хватает.

«Япония ие будет воевать с Советским Союзом» — такие сведения поступили в Центр из Софии, из Токио и других городов Через полгода после ареста Зорге в Токио уже работал Яико Пеев, двоюродный брат Александра Пеева. Никто в Токака — японской тайной полиции — не мог и допустить, что болгарский полномочный министр Яико Пеев, профессиональный дипломат, владеющий шестью языками, состоит в группе доктора Пеева под конспиративным именем «Тан». И что он использует свои связи с высшими японскими военными кругами, чтобы собирать сведения о намерениях микадо.

БОЕВОМУ, 8.11.1942, СК 112.

«Срочно повторите, что сказал япои-

Радиоаппаратура, использовавшаяся болгарскими подпольщиками.

скии министр и от кого имеете сведения».

Боевой проверял снова и снова. Дии проходили во встречах с людьми, в осторожных, будто бы ничего не значащих разговорах, в сборе разведданных факт за фактом. А ночи — они для шифровок. Почти через день — по одной радиограмме: о передвижении немецких войск; о намерениях японского командования;

об организации немецких военных складов у Пловдива.

Это было н в те дни, когда в сожженном волжском городе шли бои за каждую улицу, каждый дом, каждый камень. В битве за этот город участвовал и Боевой.

Немецкая контрразведка в Софии была ие в силах справиться с нелегальной радиостанцией. Оиа затребовала из Берлина специальные пелеи-гаториые автомашины и по определенному плану начала обследовать Софию квартал за кварталом. Нелепая случайность позволила ей выйти на радиста Емила Попова. Это произошло 15 апреля 1943 года во время сеанса. А через два дня арестовали и Александра Пеева. Допрос вел Павлов, начальник государственной безопасности, в присутствии представителей немецкого командования.

17 ноября 1943 года был объявлен приговор по Делу «группы Пеева». Доктор выстоял. О людях, непосредственно связанных с ним, следствие ничего ие узнало. Семнадцать раз он под пыткой писал показания. Ему угрожали, что сыи его и жеиа будут убиты. И все семнадцать раз одно и то же: «Сообщников у меня ие было. Я все выполнял один».

Три смертных приговора: Александру Пееву, Емилу Попову, Ивану Влад-кову.

В тот же день после прочтения приговора доктор написал своим близким:

«Любимые мои Елисавета и Митя.

Так как мы живем в исключительное время, когда все может случиться, то я хочу оставить вам это письмо, в котором выражаю волнующие меня мысли и желания.

Прежде всего хочу сказать вам, что чувствую себя спокойным, без всяких упреков совести за то, что сделал и за что осужден. Напротив, я ощущаю сознание долга, исполненного соответственно моим силам, — долга как перед болгарским народом, так и перед нашими освободителями — русскими... Я отдал себя на службу Советскому Союзу сознательно, принимая иа себя любой риск, так как был и остался убежденным в правоте дела, за которое он борется... В конфликте между Германией и Советским Союзом место каждого болгарина и славянина — на стороне России...

Целую вас без счета — всех родных и друзей».

Это было его последнее письмо. * * *

Капитан повел их в туннель. Остановил у стены. Достал из кармана три черных платка. Иван Владков всхлипнул, по его лицу покатились крупные слезы. Пеев ласково посмотрел иа него: он был еще так молод! — и взглянул иа капитана.

— Я болгарский офицер, господии капитан! В трех войнах я смотрел смерти в лицо!

Капитан смутился. Он помял в руках черные платки, потом просительно произнес:

— Не для вас, для солдат... Они ие посмеют глядеть вам в глаза... Разрешите!

Доктор стоял посередине. Он чувствовал, как с обеих сторон прижались к нему двое, как ищут они его в предсмертную минуту. Ои уже ие мог их видеть. Ои хотел только передать им свое спокойствие. И он его

22