Техника - молодёжи 1982-10, страница 19

всем недавно катал на своем аппарате, что на воздушной подушке).

Алексей повел меня к своему командиру, генералу Береговому (летавшему на «Союзе-3»), который угостил меня интересной, но слегка неожиданной лекцией о прискорбных вещах, которые делает человек с окружающей средой. (Переводить это для Светланы было настоящей мукой: она заявила, что не знает никаких терминов. К концу поездки, однако, она признала, что ученые, с которыми нам довелось встретиться, оказались вполне доброжелательными людьми.)

Затем мы с Алексеем обменялись сувенирами (он вручил мне свой последний альбом «Жизнь среди звезд») и направились в кинотеатр Центра. Я посмотрел фильм «Наш Юра», который, как мне объяснили, не показывают больше нигде. Здесь запечатлены все этапы подготовки Гагарина и эпизоды из его семейной жизни; время от времени на экране появлялся молодой Алексей Леонов, и я мог только догадываться, какие воспоминания пробуждают эти кадры у сидящего рядом со мной 48-летнего генерала.

Затем в сопровождении телекамер мы посетили тренажеры «Союза» и «Салюта», на которых только что тренировался советско-французский экипаж. Так как корабль разработан для невесомости, было нелегко на Земле преодолеть некоторые узкие проходы. Затем меня, ко всеобщему веселью, запихнули в космический скафандр, и я сфотографировался в нем, бессмысленно улыбаясь сквозь иллюминатор.

Оставив здание, мы прошли к

2 «Техника — молодежи» М& 10

памятнику Гагарину. Космонавт Севастьянов показал себя умелым телевизионным журналистом. Мы почти закончили съемку, Алексей задавал вопросы по «Одиссее-2» (а мы впервые встретились в 1968 году в Вене на премьере «Одиссеи-1»), когда небеса разверзлись и нам пришлось спасаться бегством от хлынувшего дождя.

Затем — кабинет Гагарина. Здесь все осталось так, как в момент его гибели. На часах навсегда остановленное время трагедии. «Я слышал этот взрыв», — хмуро сказал Алексей. И добавил, что причина аварии так окончательно и не установлена. Он подарил мне вещь, своей ценностью сравнимую лишь с экземпляром автобиографии Юрия Гагарина, которую первый космонавт Земли подписал мне в 1961 году, — маленький кусочек реактивного самолета, на котором он погиб. Алексей выдал мне и другую редкость — красивую медаль, выпущенную к 20-летию поле та Гагарина.

Наконец мы оказались в квартире Алексея, где его жена (еще од на Светлана1) приготовила угощение. Я познакомился и с очаровательным маленьким попугаем Лолитой, которая обычно сидит на плече хозяина, но иногда кружит по комнате, издавая дикие вопли. И здесь между тостами я признался, что большая часть «Одис-сеи-2» протекает на борту космического корабля, на котором летят семь русских и три американца и который называется «Космонавт Алексей Леонов». Это, разумеется, Алексею очень понравилось, и теперь весь Советский Союз слышал благодаря телевидению его блестящий экспромт: «О, я буду прекрасным кораблем1» (Так оно и есть.)

На этом мы расстались. Потом был ужин в посольстве Шри Ланки и ночной экспресс в Ленинград, где мы с Василием, еще полусонные, были атакованы телевизион ными камерами около 7 часов утра, чуть ступили на перрон. Меня поджидал новый сюрприз — сре-

НА ОРБИТЕ ДРУЖБЫ

ди встречающих был Юрий Арцу-танов, изобретатель космического лифта (эта идея лежит в основе «Фонтанов рая» — моей последней, как я считал совсем недавно, книги). Он показался мне застенчивым, скромным человеком. Надеюсь, что поднятая шумиха не слишком нарушила течение его жизни.

Два дня в Ленинграде (теперь я понимаю, почему город называют «Северной Венецией») прошли невероятно быстро. Основные события: телевизионное интервью в музее газодинамической лаборатории, где расположена экспозиция, показывающая историю развития советских ракет; демонстрация моих шри-ланкийских слайдов в местном Союзе писателей; случайная встреча в ресторане гостиницы с физиком-ядерщиком из Оак Ридж; посещение загородной резиденции царей размером приблизительно с Версаль с ее знаменитыми статуями и фонтанами (мои коллеги неизменно называли их фонтанами рая); полноценный день в 10 часов вечера; и разумеется, Эрмитаж...

Мы провели там всего час; вероятно, это чересчур мало для знакомства с двумя с лишним миллионами экспонатов. Когда я оказался снаружи, пошатываясь от «культурного шока», то изобрел новый пассивный глагол, передающий это состояние: «быть эрмита-жированным ».

На второй день удалось выкроить время для часовой записи на Ленинградском телевидении. Сразу после этого мы вернулись на ночном экспрессе в Москву.

В пятницу 18 июня состоялись две важные встречи — первая с генеральным директором «Интерспутника» Юрием Крупиным, вторая — с заместителем министра связи Юригм Зубаревым. Им обоим я представил проект шри-лан-

Небеса разверзлись, и мы были вынуждены спасаться бегством...