Техника - молодёжи 1983-06, страница 57

РОЖДЕННЫЕ ШУМОМ?

КОРНЕЙ АРСЕНЬЕВ, инженер

Внимательный читатель, несомненно, подметил одну особенность публикаций последних лет о разного рода необычных летающих объектах. Еще В. Санаров в статье «НЛО и энлонавты в свете фольклористики» (см. «ТМ», № 11 за 1979 год) писал об удивительном структурном сходстве между современными рассказами «очевидцев» о наблюдениях «инопланетных летательных аппаратов» и стародавними «быличками», повествующими о встречах с лешими, водяными и прочей «нечистью», переполнявшей тогдашние дремучие леса. Такое структурное сходство предполагает тождественность описываемых явлений — просто каждый рассказчик пользуется своей собственной терминологической и понятийной системой. (Заметим в скобках, что, скажем, законы Кеплера в формулировке самого автора современный студент зачастую не узнает — настолько нынешняя система описания отлична от кеплеровской.)

За последние годы наш журнал неоднократно возвращался к теме наблюдаемых иногда аномальных явлений в атмосфере. И что же? Выявляется закономерность воистину знаменательная. В далеком прошлом, когда большинство людей было подвержено разнообразным суевериям, то и дело находились свидетели появления представителей «потустороннего мира». В эпоху парусного мореплавания многие наблюдали в небе «летающие фрегаты» с самой традиционной оснасткой (см. статью В. Вилинбахова в «ТМ», № 8 за 1980 год). Когда место обычного флота в общественном сознании занимает воздушный, люди начинают видеть в небе самолеты и дирижабли — даже там, где таковых быть никак не могло. Наконец, наступает космическая эра, и перед нашими глазами все чаще и чаще появляются «посланцы других звездных миров»...

Как не вспомнить замечательную новеллу Рэя Брэдбери «Марсианин» — рассказ о коренном уроженце «красной планеты», который кажется прилетевшим на Марс людям тем, кем каждый из них хотел бы его видеть — чаще всего сыном или дочерью. А один полицейский даже опознал в нем сбежавшего из тюрьмы опасного преступника...

Разумеется, мы далеки от пред

положения о физической реальности объектов, подобных марсианину из рассказа Брэдбери. Но за каждым литературным символом обязательно стоит что-то из действительной жизни. Мне лично вспоминаются два эпизода.

На протяжении долгого времени я жил на Юго-Западе столицы. До аэропорта Внуково рукой подать, поэтому пассажирские лайнеры, скользящие, кажется, прямо над крышами зданий, воспринимаются как нечто само собой разумеющееся, на них просто не обращаешь внимания. И вот как-то в противоположном районе Москвы уже вечером (надо было зайти по делам к приятелю) я быстро шагал, задумавшись о планах нашей общественной лаборатории «Инверсор», когда вдруг боковым зрением уловил скользящий над крышей силуэт самолета — современного авиалайнера с отогнутыми назад крыльями и горящими ходовыми огнями. Самолет над крышей — самая привычная для меня картина. Но мозг тут же отметил несоответствие — ведь это не Юго-Запад, никакого аэропорта поблизости нет, почему самолет летит так низко?

Не останавливаясь, я повернул голову и посмотрел прямо на летящий предмет.

Это был вовсе не самолет. Это была классическая «летающая тарелка».

Чуть подсвеченная снизу исходящим от нее призрачным сиянием, она медленно скользила, покачиваясь, над крышей многоподъездного шестнадцатиэтажного дома. Естественно, я замер на месте.

И произошла еще одна неожиданность — «тарелка» тоже остановилась, зависнув над крышей!..

Да, это был никакой не летательный аппарат. Это был всего-навсе-го... плафон бездействующего уличного фонаря! Его рефлектор слегка отражал свет многочисленных окон, отсюда и призрачное сияние! А казался он мне движущимся лишь потому, что я шел сам! Движение, как известно, относительно...

Второй случай произошел во время интенсивного десятиднезного курса изучения английского языка методом так называемого «погружения» (группа учащихся с несколькими преподавателями совершенно изолируется от мира: с утра до вечера мы говорили только по-английски). И вот вечером (дело было в мае) после занятий (на восьмой или девятый день) я шел по тротуару, когда вдруг обнаружил, что рядом со мной идут юноша и девушка и почему-то разговаривают по-английски! Я совершенно отчетливо улавливал отдельные слова, отрывки фраз, даже закончен

ные короткие предложения. Не могу утверждать, что это меня слишком уж удивило — дело происходило всего в нескольких сотнях метров от общежитий Университета дружбы народов имени П. Лумум-бы, где в любое время можно услышать и английскую, и французскую, и испанскую речь. Но навстречу мне шли еще двое — они тоже беседовали по-английски. А по-настоящему я удивился, когда сел в автобус.

Все пассажиры разговаривали на английском языке.

И только тогда все стало понятно. Все, что произносилось и что я слышал, лежало для меня ниже «порога различимости»; то, что говорили все эти люди, было для меня всего лишь шумом. Но «механизмы» моего мозга, отвечающие за расшифровку поступающих звуковых сигналов, были в тот день настроены на «английскую волну» — и они переводили шум в английскую речь. И, стало быть, очень часто, когда нам кажется, что мы воспринимаем какие-то посторонние разговоры — на улице или в метро, — это вовсе не обяза* тельно так...

В радиотехнике есть точный количественный показатель, определяющий возможность надежного приема поступающей информации: отношение сигнала к шуму. Если этот показатель ниже определенного уровня, дешифрующие устройства ошибаются, выдавая ложную информацию. Вероятно, это относится и к нашему мозгу. Об иллюзорности человеческого восприятия в некоторых случаях говорил в свое время замечательный советский ученый Д. Узнадзе, сформулировавший понятие психической «установки». Вот как писал профессор А. Шерозия (см. «ТМ», № 7 за 1980 год): «Установка — это состояние, пребывая в котором мы «разглядываем» окружающий мир. Мир этот объективен, он не зависит от нашего взгляда, но зато мы всегда окрашиваем его в цвет наших желаний... Другими словами, неосознаваемая психическая деятельность — вездесущий агент, скрытым образом вмешивающийся в любую осознаваемую психическую деятельность, в любой акт поведения, вне зависимости от его сложности или характера».

Именно здесь, в неосознанной психической установке на фоне низкого отношения сигнала к шуму, и следует, на наш взгляд, искать ключи к разгадке большей части наблюдений того, чего «не могло быть». В том числе и самых разнообразных летающих объектов, совершающих время от времени массированные нашествия на эемное небо.

55