Техника - молодёжи 1986-08, страница 43

Скорее всего тот храм «геро-он», для которого предназначался данный рельеф, был посвящен Гераклу-Таргитаю Этот чудом уцелевший фрагмент какого-то более крупного произведения обладает определенной смысловой и композиционной законченностью. Он является выдающимся памятником не греческого, а именно боспорского искусства. Стилистически в нем также много местных черт: плоскостность, обобщенность в трактовке фигур, удивительная плотность заполнения пространства рельефа и, наконец, необычная трехъярусная композиция. Все вместе эти особенности заставляют искать аналоги рельефу не в греческих и не в поздних римских образцах, а скорее среди некоторых фракийских памятников или — внешне и внутренне еще более близких — индийских многоярусных рельефов II в. до н. э. из Бхаджи, Бхархуты, Амаравати. Их роднит столь несвойственная грекам «вертикальность» художественного мышления скульпторов.

К числу выдающихся произведений античного искусства Боспора принадлежит уже упоминавшееся рельефное надгробие «Два воина» (рис. 3). Этот памятник обладает не только замечательными художественными достоинствами, но и «информативностью». Ему присущи некоторые историко-этнографические подробности, характерные более для эпохи раннего эллинизма, чем высокой классики. Многие признаки говорят о том, что рельеф был создан приблизительно в третьей четверти IV в. до н. э.

Надгробие воинам, из которых один изображен еще очень молодым, могло быть изготовлено лишь в память о погибших в бою. В эпоху Перисада I (348—309) наиболее крупной была война Боспора со скифами в Крыму, но именно в этот период на азиатский Боспор начали совершать опустошительные набеги воинственные кочевники сарматы. Не случайно надгробие было найдено на бывшем острове Киммери-да, неподалеку от древнего защитного «киммерийского» вала. Пожалуй, именно здесь, в одном из столкновений с кочевниками, и погибли эти воины. Скульптор, изготавливающий надгробие в Греции по заказу кого-то из богатых боспорцев, изобразил их

обоих в коринфских шлемах, которые по эллинским понятиям являлись почетной наградой победителям Такая деталь должна была указывать на героическую кончину воинов. Но почему плащ молодого воина повязан несвойственным для греков «варварским» способом? Не является ли это знаком большей близости юноши к здешней стране, чем старшего воина? Известно, что армия у боспорцев была наемной. Старый воин более похож на пришельца: он в поножах и копье держит поднятым. Молодой же крепко «утвердил» свое копье в землю В руках он держит не щит, а короткий греческий меч-ксифос, что подчеркивает его более активную роль в противостоянии «варварам» на краю греческой ойкумены. Вся сцена предстает как символическая эстафета передачи от одного поколения к другому священного долга защиты мира эллинов. Очевидно ее не только мемориальное, но и идеологическое значение.

Помимо скульптурных рельефов, среди находок «Юбилейного» наибольший интерес представляют два изготовленных из местной серой глины девятирож-ковых светильника (рис. 6). Их можно было бы отнести к предметам бытовой роскоши, если бы не одна деталь: само количество фитилей. Почему их было именно девять? Ведь, как известно, греки и скифы наиболее чтили простые числа 3 и 7. Тут, очевидно, стоит вспомнить, что в древности светильники очень часто имели отношение к тем или иным солнеч-но-лунным мифам и ритуалам, к различным календарным обрядам и представлениям. Например, древняя «лунная» неделя, предшествовавшая нашей, насчитывала девять дней. Три такие недели почти точно составляли «лунный месяц» (равный 27 с третью дней), а сорок недель — «лунный год» (360 дней). Похоже, что оба эти светильника представляли в совокупности оригинальный календарь. Действовал он просто. Достаточно было на первом светильнике отмечать, перемещая горящий фитиль, дни недели, а на другом — отсчитывать и суммировать недельные (девятидневные) периоды. Тогда полные циклы, отмеченные передвижением горящих фитилей на втором све

тильнике, с каждым разом уменьшались бы на 9 дней. В первый раз фитиль дошел бы до крайней позиции, заняв ее,-через 81 день, второй фитиль «отсчитал» бы лишь 72 дня, третий — 63 и т. д. К моменту, когда на втором светильнике оставались бы пустыми лишь три первые позиции, шестью горящими фитилями было бы отмечено в общей сложности— 39 недель, или 351 день. Как только на самой крайней позиции вновь зажигался фитиль, что означало конец очередной 9-дневной недели, этот седьмой по счету огонек светильника возвещал наступление 360-го дня и нового года! Заметим, что на светильниках имеется еще один простейший числовой орнамент: восемь углублений-защипов и восемь декоративных отпечатков розеток с восьмилепестковыми цветками. Такое троекратное повторение числа 8, разумеется, не случайно. Оно может быть связано с распространившимся из Египта и Вавилона среди греков летосчислением по планете Венера — по восьмигодовым циклам, отмеченным на светильниках с помощью пометок на розетках-цветках. А количество лепестков у цветков могло быть связано с тем, что нередко планету Венера изображали с восемью лучами. Ее почитанием были отмечены пришедшие из Малой Азии на Боспор и широко там распространившиеся культы Астарты и Кибе-лы.

Разгромленное гуннами в IV в. н. э. Боспорское государство просуществовало еще два столетия. Постепенно пришли в запустение даже самые развитые его районы. История Боспора превратилась в археологию. На многие века скрылись в земле или под водой тайны и загадки древнейшего из народов Северного Причерноморья — синдов, • бесследно исчезнувших в волнах Великого переселения народов в первые столетия нашей эры. Но и данные археологии далеко не всегда позволяют восстановить картину ушедшей отдаленной эпохи. Сделать это способна лишь вся сумма исторических знаний.

Раскопки на Тамани продолжаются. Что нового принесут они в наше знание истории родной страны? Какие загадки древней боспорской цивилизации будут с их помощью отгаданы?

41