Техника - молодёжи 1986-09, страница 56

n 1

A «

3«

скоростию яко молния, и небу раздвоитися, и протяжеся по небу яко змий, голова в огни и хобот — и стояло с пол часа», О том же событии, наблюдавшемся из Ки-рилдо-Белозерского монастыря по захождении солнца, сказано: «стал яко облак мутен, и протяжеся от него по небу яко змий великий, голова во огни, и пошел из него дым, и у чал в нем быть шум яко гром».

А вот еще несколько любопытных летописных свидетельств: «В лето 6536 (1028). Знамение явися на небеси змиево, яко ви-дети всей земле...» «Бысь знамение: того места, где звезда была на небеси, явися яко змий образом без главы; стояше стан недалече от земля на небеси, и зря-м людям, ино, яко хобот, хвост раше, и бысть яко бочка. И де на землю огнем, и бысть о дым по земли...» «В лето 1144. Бысь знамение. За Днепром в Киевской волости: летящу по небеси до земля, яко кругу огнену, и остася по следу его знамение в образе змиа великого, и стоя по небу с час дневной и разидеся...» А в лето 6599 (1091), когда Всеволод был на охоте за Вышгородом, «спаде превеликий змий от небе-е, и ужасошася вси людие И земля суукну, и мнози слыша-я стукну мнозе слыша -

Подобные фрагменты (а их в летописях немало), довольно прозрачные соображения по этимологии слова «Горыныч» («Змей Горыныч» происходит от слова «гора»... означающая сына горы, т. е. горы-тучи»), а также свидетельства современников («Змей, говорят крестьяне, летит по поднебесью в виде огненного шара и рассыпается искрами, словно горячее железо, когда его куют молотом») позволили А*. Н. Афанасьеву нарисовать яркую обобщающую картину. Змей, по его словам, «несется черным клубом, а из раскрытой пасти его валит дым и пламя... черная туча в полете... клубится подобными дыму парами и дышит огнем, т. е. вместе с бурными вихрями выдыхает из себя и грозовое пламя». И хотя читатель «ТМ», воспитанный на дискуссиях по проблеме «Тунгусского дива», увидит в данной зарисовке скорее всего метафорическое описание болида, сам автор «Поэтических воззрений» рассуждал иначе. По убеждению Афанасьева, в большинстве случаев, когда речь заходит о змее, имеются в виду молния и прочие грозовые явления: «Шум грозовой бури сравнивали с шипением змеи. По свидетельству русских сказок и былин, огненный змей поднимает страш-и шип, голос его подо

бен завыванию вихрей». Похожих взглядов придерживался В. Я. Пропп («Русский героический эпос»), считая, что Змей в его древнейшей форме представляет природные стихии, воплощает в себе фантастическое существо, мифического хозяина стихий (огня, воды, гор) и небесных сил (дождя и грозы), опасных и губительных для человека. Аналогичная точка зрения нашла отражение даже в изданной в конце прошлого века энциклопедии С. Н. Южакова: «Некоторые представители «мифологической» школы объясняют змее-борчество народными воззрениями на природу: богатырь, олицетворяющий собою солнце, побеждает дракона, грозовую тучу; золото или живая вода обозначают благотворный дождь».

Казалось бы, расследование можно считать законченным. Змей Горыныч — это скорее всего символический образ повседневных (гроза) и сравнительно редких (болиды) природных явлений, обретший черты «врага лютого», по всей вероятности, под влиянием потрясавших Древнюю Русь нашествий иноземных захватчиков... Да, но что явилось прообразом такой загадочной, но вместе с тем конкретной детали, как многочисленные «хоботы змеиные», которыми можно схватить доблестного богатыря и «во нору снести» и об отсечении которых тот заботится в первую очередь?

Обратимся к другому месту исследования Афанасьева, где он шет о воззрениях древних сла-общеизвестное и ое ныне явление,