Техника - молодёжи 1987-08, страница 63

Техника - молодёжи 1987-08, страница 63

Себе дороже.

Однажды...

Благословенная чепуха

Круг интересов английского ученого в области механики, иностранного члена АН СССР Джефри Инграма Тейлора (1886—1975) — кстати, он внук

выдающегося математика и логика Джорджа Буля — составляли главным образом проблемы гидро- и газодинамики. Но однажды ему довелось присутствовать на конференции по механике сплошных сред, где один

из докладчиков пытался самобытно объяснить механизм наклепа в металлах.

— Скольжение происходит из-за того,— толковал он,— что маленькие кусочки кристаллов, обламываясь, работают как подшипники качения. А вот когда их становится слишком много, они начинают мешать самим себе, мять друг дружку, что и становится причиной наклепа...

— Если вы верите в такую чепуху,— воскликнул Тейлор,—вы можете поверить во что угодно!

Возмущенный ученый решил заняться этой проблемой и вскоре разработал основы современной теории дислокаций — линейных дефектов кристаллической решетки, нарушающих правильное чередование атомных плоскостей. Пластическая деформация кристалла («скольжение») обусловлена движением дислокаций. Но при этом они интенсивно «размножаются», начинают «мешать самим себе», что в конечном счете приводит к изменению структуры и свойств металлов и сплавов — к их поверхностному упрочнению, то есть наклепу. Так случайно услышанная псевдонаучная фразеология натолкнула Тейлора на важное открытие!

Сейчас мало кто представляет себе, какие страсти бушевали два века назад вокруг вопроса о том, кто первым установил химический состав воды. На первенство здесь претендовали такие знаменитые ученые, как Генри Кавендиш (1731 — 1810), Джозеф Пристли (1733—1804), Антуан Лоран Лавуазье (1743— 1794) и другие. В этих ожесточенных спорах не участвовал только английский изобретатель паровой машины Джеймс Уатт (1736—1819). А между тем именно он первым высказал примечательную мысль: оксиген (кислород) есть не что иное, как вода, лишенная гидрогена (водорода), но соединенная со светом и теплом.

Когда швейцарский физик и геолог Ж. А. Делюк стал настойчиво советовать Уатту вмешаться в дискуссию и доказать свой приоритет, тот хладнокровно ответил:

— Для меня покойнее переносить несправедливость, нежели хлопотать о восстановлении каких-то там прав.

Параллели

«Солнечные часы»

Хотя у древних калмыков не было каких-либо хронометров, они довольно точно измеряли промежутки дня. Как подчеркивают советские исследователи И. Намсинов и У. Эрдниев, роль солнечных часов у них выполняли... сами жилища. При стоянках на кочевьях калмыки ставили кибитку дверью строго на юг, а домашние вещи и утварь (кровать, сундук и т. д.) располагали в ней в определенной последовательности (см. рис.). Потому, куда проникал свет через дымовое отверстие и открытую дверь, и определялось время. Только солнце осветило верхушки каркаса кибитки (там, где дымоход) — значит, утро. Показалось оно уже на верхних участках каркаса, а через дверь выхватило левый от входа угол

(1) — малый полдень. Свет залил через дымоход (4) и дверь

(2) семейные реликвии и предметы культа в передней части кибитки (на северной стороне) — полдень. Солнце переместилось на изголовье кровати (5) и осветило правый угол

(3) — начало второй половины дня. Если же солнечный луч падал на «ноги» кровати (6) — наступал вечер. Согласно этому временному распорядку и строилась жизнь калмыков — когда выгонять скот на пастбище, когда пригонять на водопой, когда доить коров, и т. п.

А теперь подумаем вот над чем. Представим, что такие кибитки, покинутые хозяевами, по-

Неизвестное об известном

В преддверии «Интеркосмоса»

Имя профессора Ленинградского института инженеров путей сообщения Николая Алексеевича Рынина (1877— 194&). «советского ученого в области воздухоплавания, авиации, космонавтики и начертательной геометрии» (БСЭ), хорошо знают историки техники. В частности, изданный в 1928—1932 годах его 9-томный труд «Межпланетные сообщения» — первый энциклопедический труд по истории и теории реактивного движения и космических полетов — до сих пор не имеет равных по занимательности (и обстоятельности) изложения и подбору уникальных сведений, фактов.

Куда меньше известно, что

Н. А. Рынин одним из первых стал подходить к полетам в космос как к проблеме не только чисто технической, инженерной, но и комплексной, требующей для своего решения концентрации огромных материальных, людских, интеллектуальных ресурсов. Так, в декабре 1927 года, выступая в Ассоциации инженеров (Ленинград) с докладом о деятельности обществ межпланетных путешествий в Германии и Австрии, он впервые публично высказал мысль о необходимости создания «специального научно-исследовательского института». Несколько месяцев спустя появляется его статья в «Вестнике знаний», в которой ученый, указав на трудности разработки и постройки надежной ракетной и космической техники, пишет: «Для достижения этой задачи целесообразно было бы в будущем образовать грандиозное международное научно-исследовательское общество (Институт межпланетных сообщений)...»

А уже в 1929 году Н. А. Рынин

публикует подробную структуру такой организации с указанием основных ее задач. Он подчеркивает, что в составе Института межпланетных сообщений могут быть отделения горючего, двигателей, материалов, конструкций, управления и устойчивости, отделения аэродинамическое, акцелерометрическое, астрономическое и сидеронави-гационное, эксплуатации и физиологическое (влияние ускорений, температуры, света и прочих условий на организм человека).

Наиболее же концентрированно принципы международного сотрудничества в исследовании космоса даны Н. А. Рыниным в статье «На ракете во Вселенную» (1930): «...Для всестороннего изучения проблемы межпланетных сообщений необходима объединенная, коллективная работа ряда ученых, техников и даже целых корпораций их. Нам кажется, что наилучшим средством для скорейшего осуществления этой задачи было бы создание Международного науч

но-исследовательского института межпланетных сообщений. В качестве работников такого института должны были бы быть приглашены виднейшие деятели

в этой области...» Основным организационным принципом такого института, по мнению Н. А. Рынина, могли бы стать периодические съезды ученых