Техника - молодёжи 1987-11, страница 29
у ucmojummsL^ j суиии \// «МАЛ ЗОЛОТНИК... Издревле поморы промышляли у берегов Баренцева моря рыбу и морского зверя. Ходили они на парусных и весельных карбасах, шняках и елах — судах небольших, беспалубных, открытых ветрам, волнам, дождям и снегу. Так было до 20-х годов нашего века, когда северяне начали обзаводиться более крупными судами, парусно-моторными ботами и шхунами. Однако построить относительно большое промысловое судно, приобрести для него мотор мощностью 45—65 л. с. рыбаку-одиночке было не по силам. Иное дело — трудовой коллектив. На Севере тогда их было немало — в 1928 году только на Мурмане существовало, к примеру, солидное кооперативное объединение Севпромсоюз, в которое входили крепкие промысловые артели и товарищества «Коммуна», «Малошуйка», «Труженик», «Чайка», «В единении — сила» и другие. Наиболее распространенным в рыболовецких колхозах был тип парусно-моторного бота. Свои идеи и проекты предлагали и опытные капитаны, хорошо знавшие местные условия и учитывавшие многовековой опыт заполярных мореходов и промысловиков. Один из них, капитан Н. Я. Васильев, в 1931 году представил на отзыв специалистам проект промыслового бота. После доработки проекта судно было рекомендовано к массовому выпуску под названием малая «Касатка» (в отличие от более крупного судна). Проект оказался удачным еще и потому, что Н. Я. Васильев рассчитывал не только на специализированные судостроительные заводы, но и на сами артели и колхозы. Правда, первое время дефицитом оставались моторы и главным движителем «Касаток» стали паруса, размещенные на двух мачтах: стаксель площадью 32 м2, грот (74 м2) и бизань (34 м2). Под ними в свежую погоду парус но-моторный бот развивал скорость до 6,5 узла, а то и больше. Промысловое оснащение малых «касаток» включало кошельковый невод, дрифтерную сеть и крючковую снасть, которые ставили и выбирали с помощью лебедок. Улов укладывали в трюм объемом 20 м2, занимавший центральную часть корпуса судна. При этом бочки с рыбой ставили рядами в несколько ярусов, а при укладке соленой или свежемороженой рыбы разных сортов трюм разделяли на «чердаки» заранее приготовленными «заборными досками». Немногочисленная команда размещалась в кубриках, устроенных в кормовой и носовой частях; за трюмом, ближе к корме, возвышалась рулевая рубка. Большие и малые «касатки» стали наиболее распространенными у рыбаков-поморов. Имена рыбаков-ударников знала вся страна. Ветераны помнят — тогда, в годы первых пятилеток, передовиков рыболовецких колхозов премировали, на наш взгляд, необычно. Так, президиум Мурманского окружного исполкома наградил бригадира кормщиков И. Фофанова «часами, костюмом, ботинками и грамотой», а колхозницу М. Савки-нен — «грамотой и отрезом на платье». Для тех лет — весьма ценная награда. Впрочем, рыбачки трудились не только на береговых базах, но и наравне с мужчинами служили на промысловых судах. Например, Элина Стольд начинала зуйком (юнгой) на еле — маленьком беспалубном судне. Потом закончила полугодичные курсы в Ростове и получила свидетельство на право командования судами вместимостью до 200 т. Бывалые поморы с явным недоверием встретили капитана в юбке, но первый же рейс на парусно-моторном боте «Ленин» развеял сомнения скептиков — улов оказался больше, чем у других капитанов колхоза «Энергия». Потом Элина Стольд командовала ботом «Сайда». В 1937 году судно попало в жестокий шторм. Ночью, отправив команду в кубрики, Элина Ивановна вышла на палубу, чтобы проверить сети. И тут неожиданно сильная волна снесла кормовую площадку вместе с капитаном. К счастью, рыбаки быстро отыскали Элину Стольд среди волн. В том рейсе «Сайда» выполнила сразу два квартальных плана! Недаром говорят — мал золотник, да дорог... Вот так и работали в предвоенные годы малые промысловые суда. И не только на Севере. ...22 июня 1941 года. Так и тянет написать: «Мирный труд рыбаков прервала война». Не прервала, лов рыбы продолжался, и до конца года колхозники выловили в губах Сайда, Долгая, Зеленцы, Порчниха (все — рядом с линией фронта) более 3 тыс. т рыбы. Напомним, что до войны квартальный план для парусно-моторных ботов составлял 75 т. Нужно учесть, что немало промысловых судов мобилизовали для воинских перевозок. Вот записи в вахтенном журнале «Зенита» только за 23 апреля 1942 года: «В 1 ч 00 мин свернули в бухту Озерки и попали под обстрел вражеской артиллерии. В 2 ч 00 мин ошвартовались у причала. Артогонь прекратился. Судну причинены небольшие повреждения. В 13 ч 15 мин вражеская артиллерия снова начала обстрел. Нанесены повреждения второй шлюпке правого борта, разбиты два стекла в рулевой рубке, оборвало радиоантенну, повредило такелаж. В 17 ч 30 мин вражеская артиллерия снова начала обстрел...» И так чуть ли не каждый день. А остальные парусно-моторные боты по-прежнему выходили на промысел. Рыбаки знали, что в любой момент следует ожидать появления вражеской авиации. «Фашистские стервятники с особым остервенением бомбили и обстреливали малый флот,— рапортовал в январе 1942 года начальник Главсеврыбпрома А. В. Тупиков.— Был случай, когда на один бот... сбросили до 50 бомб. Умело маневрируя, команда бот сохранила». Недаром же в том году ряд рыбаков-колхозников был удостоен высоких наград. Председателю колхоза «Свободный Мурман» В. А. Клещеву вручили боевой орден Красной Звезды. И этот факт вовсе не был исключением... ...В наши дни на Севере уже не найти маленьких парусно-моторных ботов и шхун, не сохранилось ни одной «касатки». Иным стал труд рыбаков Заполярья, иными стали они сами. Вот только Баренцево море осталось таким же, как и столетия назад. Недаром поморы издавна уважительно называли его «морем студеным»... Виктор ШИТАРЕВ, инженер-судоводитель 27 |
