Техника - молодёжи 1988-02, страница 38

АРХИТШТУРИЫ* HHCTrtT/T

Меж двух времен

Владислав КСИОНЖЕК,

инженер

ОТ ДВАДЦАТЫХ — К ВОСЬМИДЕСЯТЫМ

Почему об архитектурных проектах 20-х годов мы пишем как о фантастических? Да потому, что они (в основном) так и не были реализованы. Конечно, в то время, когда не хватало средств на сколько-нибудь серьезные архитектурные программы, нечего было и думать о градостроительстве нового типа. Но с тех пор вон сколько лет прошло. Уже давно архитекторы с гордостью говорят, что построить можно практически все. Можно, но...

— Вся архитектура стала типовой,— считает Илья Георгиевич Лежава, проректор Московского архитектурного института, идейный вдохновитель творческих групп молодых архитекторов.— Зодчество подчинили производству. Получилось, что предприятия строительной индустрии начали определять «архитектурный стиль». Его мы видим в стандартных, геометрически безликих районах массовой застройки. А нам — будем называть вещи своими именами — всячески мешали работать творчески...

Тут уж, конечно, не до фантазий первых лет Октября. Они хоть успели появиться, выплеснулись на волне революционного преобразования общества.

Последующим же поколениям архитекторов творить стало намного сложнее.

Разумеется, время от времени происходили «фантазийные выбросы». В 60-е годы, например, появились группы, которые работали над проектами городов будущего. В организации одной из них — группы НЭР (новые элементы расселения) — принял участие И. Г. Лежава.

— Основная идея НЭРа в том,— продолжает он,— что система снабжения населения различными благами должна зримо воплотиться в архитектурных формах. Организация распределения как модель будущего города нашла наиболее четкое выражение в ранних вариантах НЭРа. Позже возникли футурологические концепции с проработкой городского метаболизма, развитием линейных систем расселения.

Начались образно-визуальные поиски будущего...

Охотно верю собеседнику. Это было интересно. Это было смело. Но ведь вскоре все завяло на корню. В начале 70-х годов группы архитекторов-энтузиастов распались.

— Ничего удивительного,— скупо подводит итог Лежава.— Фантазиями они занимались в свободное от основной работы время...

А я добавлю: не было конкретного заказчика. Без него архитекторы, как всякие честные люди, живущие на одну зарплату, существовать не могут.

Но вот заказчик нашелся.

— Однажды,— вспоминает мой собеседник,— я получил программу очередного так называемого концептуального конкурса Международного союза архитекторов. Подобные соревнования, когда оспаривается не право постройки какого-либо сооружения, а просто проводится зарядка для ума или устраивается проверка еще ничем не зарекомендовавшим себя, но жаждущим славы молодым архитекторам, получили известность в 70-х годах. Это конкурсы на идею — красивую и свободную от каких-либо ограничений архитектурную фантазию.

Вместе с одним из своих студентов, Владиславом Кирпичевым, Лежава делает проект. (Нужно было придумать оригинальный центр общения для небольшого городка.) И... соавторы получают первую премию. Состоялась приятная поездка в Париж, потом за океан, в США.

С тех пор студенты архитектурных институтов, возбужденные и воодушевленные успехом коллег, принимают участие во всех международных конкурсах на идею.

1978 год. Международный союз работников сцены и театральных деятелей предлагает придумать театр будущего. Семь премий из десяти на конкурсе вручили советским архитекторам.

Из года в год получать награды за архитектурные фантазии стало хорошей традицией.

— Архитектура у нас, как я уже отмечал, плохая,— поясняет Лежава,— но школа подготовки зодчих великолепная. Это я говорю со знанием дела. Объездил весь мир. Преподавал во многих странах. Конкурентов нашим ребятам нет. У них великолепное понимание архитектуры как искусства. Они обладают сложным, остроумным, образным мышлением...

Событием на японских конкурсах, которые устраиваются журналом «Джапан аркитект», стал ученик Лежавы Михаил Белов. Конкурс назывался «Дом-музей XX века в углу старого парка». (Позже устроители признались, что специально выбрали такую программу конкурса, осуществить которую, по их мнению, было невозможно.) Белов, однако, с задачей справился. Его работа получила первую премию, попала на обложку журнала.

Позже столь же блистательно на

36