Техника - молодёжи 1988-02, страница 40

непосредственно на стекло. Так повторяется несколько раз. Получается многоэтажная конструкция. Тех, кто способствует эскалации ядерной угрозы, кто может безответственно поставить на карту существование самого рода человеческого, нужно загнать на нижний этаж. Стекол не видно. Монолитные глыбы висят прямо над головой. Пускай реальная, плотская, житейская опасность хорошенько отложится у чересчур «горячих голов» в подсознании. А если стекло не выдержит и какой-нибудь «камушек» провалится вниз, что ж...

РЕТРОРАЗВИТИЕ

Не правда ли, интересно сравнить, как представляли себе сегодняшний день архитекторы-фантасты 20-х годов (их проекты были нацелены в будущее, то есть, условно говоря, в наше с вами время) и как оценивает действительность нынешнее поколение бумажных архитекторов. Во многих работах, которые я увидел в мастерской Аввакумова, сквозит здоровая неудовлетворенность, направленная на искоренение недостатков. Это и «Стеклянная башня» Бродского и Уткина (любой ничтожный бесталанный человек может приобрести славу. Ему достаточно подняться на площадку, и специальные зеркала во много раз увеличат, перенесут его изображение на поверхность стеклянной башни. Хочешь не хочешь, им будет любоваться весь город), и «Музей исчезнувших домов» тех же авторов, и многие другие.

Архитекторы 20-х провозглашали новое в архитектуре. В современных же архитектурных фантазиях часто берется под защиту старое, незаслуженно забытое. Как сказал Лежава, мы не замечаем будущее, ставшее настоящим, но настоящее, ушедшее в прошлое, воспринимаем очень остро. Анализируя работы последних лет, можно сделать вывод, что в архитектуре будущее и прошлое как бы поменялись местами...

Появилась даже концепция так называемого ретроразвития. Свое крайнее проявление она нашла в работах Михаила Филиппова и Надежды Бронзовой. Посмотрите внимательно, какой путь развития архитектуры они предполагают.

Картинка первая. Новостройка. Современные жилые дома.

Картинка вторая. На заднем плане все те же многоэтажные блочные постройки, зато на переднем, где раньше стояли гаражи, выросла типичная городская усадьба начала XIX века. В ней разместился центр досуга и общения.

Картинка третья. Прошло несколько десятилетий. Все дома современной постройки обветшали, пришли в негодность, разрушились. Вместо них возвели опрятные 2—3-этажные особнячки с декоративными балконами, портиками на вид не отличишь от старых кварталов Москвы н Ленинграда.

«Архитектура лишь тогда станет сама собой,— гласит пояснительная запис

ка,— когда рухнет миф о самоценности личности архитектора, когда пластический язык перестанут высасывать из пальца, когда будут делать не свое, а безусловно красивое и апробированное временем... Спокойное достоинство старой жизни, рукотворные приемы строительства будут в моде в XXI веке».

ПОЧЕМ ИДЕИ?

Кажется, еще никто не оценил по достоинству значение фантастической архитектуры ни 20-х годов, ни 60-х. С нынешней бумажной архитектурой сделать это будет еще сложнее. Ну, социальный, идейный заряд во многих проектах есть. Мы это увидели. Но для кого эти проекты делались? Для нас с вами? Авторы хотели, чтобы мы активизировали свою гражданскую позицию и резвым галопом бросились исправлять упущенное? Не уверен. Более того, не верю. Оказывается, многие не заинтересованы в опубликовании своих проектов в популярных отечественных журналах. А ведь это — кратчайший путь к сердцам миллионов сограждан.

Один из маститых бумажников пренебрежительно заметил: если бы ко мне пришли из престижного зарубежного издания, я бы, конечно, обрадовался. Ничего не имею и против такого специализированного журнала, как «Архитектура в СССР». Опубликоваться в нем для архитектора почетно. «Техника — молодежи», «Знание — сила» и тому подобные издания не греют мою душу. С вами недолго докатиться и до «Веселых картинок»...

Никому не возбраняется, конечно, зарабатывать на хлеб кто как может и хочет (при условии, если это делается законным путем), в том числе и выигрывая в международных конкурсах. Но к людям, которые воспринимают социальные архитектурно-фантастические идеи исключительно как экспортный товар, у меня симпатии нет. Они сами устраняют себя из жизни общества, причем в очень важный, революционный период. Похоже, привычка быть непонятыми перешла у некоторых архитекторов в этакое презрительно-вальяжное отношение ко всему миру, который плох и который сам виноват, что плох, и до которого им дела нет.

И в то же время было бы крайне неосмотрительно утверждать, что вся современная бумажная архитектура социально пассивна, инертна, что она не оказывает и не окажет благотворного влияния на жизнь общества. Слово Михаилу Белову, аспиранту МАрхИ, лауреату шестнадцати международных концептуальных конкурсов:

— Заказчиком архитекторов является общество. Сегодня в нем происходят большие перемены. Значит, мы вправе рассчитывать на существенный сдвиг в архитектуре, на воплощение бумажных идей в конкретном материале...

Итак, если вникнуть в смысл сказанного, у бумажной архитектуры появляет

ся новый заказчик. Кроме зарубежных конкурсов (манящих многих валютными призами), можно, оказывается, работать и на внутренний рынок. Примеры тому есть. Тот же Белов, скажем, вместе с группой из четырех человек проектирует подмосковный санаторий, который, несмотря на то, что будет построен на основе типовых зданий, тем не менее будет выглядеть как загородная усадьба. Элементы старой культуры нужны здесь для воссоздания общего настроения XIX века, чтобы современный горожанин, уставший от стрессов, легче сменил ритм, перешел на спокойное, неторопливое созерцание красот природы, которое так свойственно тургеневским или акса-ковским героям. Ведь с развитием цивилизации мы не только все время что-то приобретаем, но и теряем...

Безусловно, нечто утеряно и с 20-х годов. Нам очень хотелось бы вернуть в архитектуру творческий, бунтарский, фантазийно-мечтательный дух пераых лет Октября. Нам не хватает наивности, раскрепощенности, непоколебимой уверенности в светлом завтрашнем дне, бескорыстия, храбрости и честности в конце концов.

Важно не просто уметь мечтать, но и не разучиться мечтать. Духовный потенциал легко растратить на конъюнктурные, престижные заказы. В таком случае он не возобновляется. «Волшебный ток фантазии» безвозвратно уходит в землю. Не это ли произошло в свое время с архитекторами-фантастами 60-х годов? Не происходит ли это и сегодня с некоторыми бумажниками?

...К 70-летию Великой Октябрьской социалистической революции в МАрхИ открылась выставка, на которой прослеживается весь путь развития советского градостроительства. (Немало места на ней отведено и фантастическим архитектурным проектам.)

Перед входом в институт выросла деревянная пирамида с броскими буквами: TRADITIONS AND THE PRESENT. На переменах, когда во двор высыпают фасонистые студенты с планшетами, перешитыми из дерюжных мешков (прихваченных на овощных базах и во время сельхозработ) с надписями: BANANAS, POTATOES и тому подобное, новая конструкция вполне смотрится. ТРАДИЦИИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. Традиции в том, чтобы всегда быть современными, а то и бежать впереди века: одеваться лучше, жить веселее, мыслить смелее.

Но если присмотреться к деревянной конструкции, мысленно стереть с нее новомодную «английскую латынь», легко распознать конструктивизм 20-х годов.

У Джека Финнея в фантастической повести «Меж двух времен» предметы, характерные для какой-либо исторической эпохи, способствовали переносу человека в тот момент прошлого, в который он хотел и сумел вжиться. Может быть, не так уж антинаучен этот прием7 А вдруг удастся преодолеть временной барьер7 Возродятся ли революционные 20-е годы в архитектуре 90-х годов?

38