Техника - молодёжи 1988-02, страница 37

ванности от общественной среды» видел Н. Кузьмин «гадость и мерзость всякой квартиры». Эти наивно-чистые устремления автора к поиску средств воспитания человека, достойного социалистического будущего, привели его к абсурду, напоминающему сон градоначальника Уг-рюм-Бурчеева из «Истории одного города» М. Салтыкова-Щедрина: «...В каждом доме находится по экземпляру полезного животного мужского и женского пола, которые обязаны, во-первых, исполнять свойственные им работы и, во-вторых, размножаться. На площади сосредоточиваются каменные здания, в которых помещаются общественные заведения, как-то: присутственные места и всевозможные манежи: для обучения гимнастике, фехтованию и пехотному строю, для принятия пищи, для общих коленопреклонений и проч. ...»

Предлагались дома-коммуны и не такие крупные, и не такие сверхколлек-тивизированные. Например, архитектор И. Леонидов в проекте линейного города для Магнитогорья разработал типовой дом на 32 человека, «в котором личность не растворяется в многолюдном коллективе жилого комбината с протяженными коридорами, а имеет возможность максимально развиваться и общаться с людьми и природой». 16 жилых ячеек дома расположены в угловых частях по восемь на каждом этаже. В центре дома — столовая, по бокам от нее гигиенические комнаты с душами, помещения для физзарядки, отдыха и культработы. Дома находятся в зеленой зоне, окружены садами и спортплощадками. Общественные учреждения: клубы, зрелищные здания и т. п.— располагаются в полосе, параллельной жилой.

Сторонники немедленной коллективизации считали возможным с помощью строительства домов-коммун осуществить коренную реорганизацию быта в течение 5—8 лет. Но реализация некоторых проектов со спальными кабинами вместо привычных квартир, без индивидуальных кухонь вызвала протест общественности. Здания оказались попросту непригодными для жилья, и дальнейшее их строительство было прекращено.

Однако было бы неправильно считать, что опыт проектирования и строительства домов-коммун ничего нам не дал. Многое положительное было учтено архитекторами при разработке домов так называемого «переходного типа», с небольшими квартирами и набором общественных помещений. Новый бытовой уклад в этих зданиях не навязывался живущему в нем насильно, он должен был доказать свои преимущества, стать неотъемлемой частью жизни, в то же время не лишая жильцов возможности отказаться от него. Один из таких домов остался от тех времен на Новинском бульваре в Москве. У него экономичная планировка, квартиры, решенные в два уровня с высокой гостиной и низкими спальнями, с кухнями и прочими, ставшими для нас столь привычными удобствами. Жилая часть теплым переходом

на уровне второго этажа связана с общественной. В летнее время крыша дома служила местом общения его жителей. Но, конечно, широкое , строительство домов подобного типа в то время было невозможно. Жилищный кризис держал страну за горло...

ЗАОБЛАЧНЫЙ УТЮГ

Новые типы зданий разрабатывались не только для жилья. Появлялись проекты промышленных предприятий, общественных и административных зданий, сооружений, предназначенных для отдыха и здравоохранения.

Архитектор Эль Лисицкий разработал проект горизонтального небоскреба. Это здание на столбах-опорах, в которых размещены коммуникации, связывающие его с землей. Уже в ту пору в столице прорабатывался (воплощенный в 50-е годы) принцип размещения высотных доминант вокруг Кремля. «Заоблачный утюг», как иногда в шутку называли этот проект, несет в себе новую для того времени идею вертикального зонирования города. Интересен он и с точки зрения организации взаимодействия нового строительства со сложившейся исторической средой города.

Складывалась новая эстетика архитектуры. Страна, испытывавшая нужду в строительных материалах, «шарахала» в небо железобетоном, угадывая контуры архитектуры будущего. В проекте типографии газеты «Известия» И. Леонидов использует прием вынесения наружу несущих ажурных конструкций. Этот проект, осуществи мы его сегодня, мог бы украсить любой из наших городов...

Впрочем, кое-что осуществляется. Разве не узнаются черты проектов 20-х годов в некоторых современных архитектурных сооружениях? Не похожи ли жилые дома в Ташкенте с «обобществленными дворами» на этажах на «явление коммунального дома» Ладовского? Не оживает ли идея тех лет «о домах, которые помогали бы товарищескому сближению всех в них живущих» в проектах домов-комплексов второй половины 50-х годов, а также в построенном в 10-м квартале Новых Черемушек в Москве экспериментальном доме нового быта? (Последний так и не стал по чьей-то злой административной воле действительно экспериментальным, а превратился в общежитие аспирантов и стажеров.)

А проект, получивший первую премию на недавно прошедшем конкурсе «Город и жилище завтра», был... переосмыслением линейного расселения И. Леонидова для Магнитогорья и сопровождался старой пояснительной запиской, лишь с увеличенными в 10 раз цифрами. Этот проект (авторы Ю. Аввакумов и Ю. Кузин) — не ретроспектива в 20-е годы, как он иногда оценивается, а перспектива в будущее, которое для нас на 60 лет ближе, чем для Ивана Леонидова, проектировавшего свои «голубые города».

КОММУНАЛЬНАЯ ТЕЛЕВИЗИОННАЯ КОМНАТА И МУЖСКОЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ КЛУБ

Богатейший социально-архитектурный опыт 20-х годов поможет нам избежать новых серьезных (немалое их число мы уже совершили) градостроительных ошибок.

Возьмем, например, такой наболевший вопрос, как реконструкции пятиэтажек. Правы ли те, кто предлагает ограничиться перепланировкой квартир, увеличением их площади? Может быть (вспомнив идею дома-коммуны), стоит пойти по-другому, более простому, качественно иному пути? А именно — выделить в этих домах помещения для коллективного пользования.

Не нужно было бы пристраивать фотоувеличитель в крохотной ванной комнате, если бы имелась фотоквартира для всех жильцов дома. Мы бы освободили полезные сантиметры кухонь и коридоров от стиральных машин, если бы в доме была построчная комната с самой дорогой, самой современной стиральной машиной, которая, с одной стороны, не каждой семье по карману, а с другой стороны, которых пока еще не хватает всем желающим приобрести их. На заводах высвободились бы мощности для другой продукции.

А не подумать ли об общей телевизионной комнате? Общение с миром через телевизор стоит дополнить общением с друзьями возле него. Те же болельщики, например, любят переживать перипетии игры сообща. Не опустели ведь еще стадионы, несмотря на трансляцию игр.

Можно вообразить квартиру-библиотеку в каждом доме. Там посетители будут сидеть не за казенными столами, как в привычных районках, а наслаждаться чтением в свободной, практически домашней обстановке.

Да мало ли что еще можно разместить в переоборудованной пятиэтажке?

Впрочем, среда для общения нужна не только в жилых домах. Ее можно устроить и... в гаражах, в которых многие автолюбители проводят массу времени. Неформальный мужской технический клуб налицо, но места людям в тесных боксах нет. Проектировщики рассчитывали эти сооружения только для машин. А если в гаражи, говоря языком 20-х, ввести «плацдармы социальных контактов», не станут ли они «конденсаторами новых отношений» в быту, построенных на товарищеской взаимовыручке?

Чтобы узнать, какие идеи хороши, какие нет, нужны экспериментальные проекты, необходимо вести поисковое строительство. Давайте иа первых порах хотя бы в одну пятиэтажку введем элементы «обобществленного быта», посмотрим, в какой степени он может привиться на современную почву. В случае успеха эксперименты с коммунальными домами и прочими архитектурными идеями 20-х годов можно продолжить...

3'

35