Техника - молодёжи 1989-03, страница 43

Я не рассуждала, а сомневалась: так, чтобы чуть-чуть освещался пол у пахнула дверь. Целая свора лиловых су-

ведь это ей кто-то молоко принес! Но самого дивана. Вот тебе и почитала, а ществ метнулась из-под моих ног и ис-

разве с ней поспоришь! И вот я пью ведь у меня в сумке лежали Форсайты! чезла где-то в конце коридора... «Топа-

божественно вкусное холодное молоко Дома невозможно читать, приходишь ют как лошади, это верно»,-подумала

и гляжу на свои «сапожищи». Это были поздно, выходных нет. я. Сон прошел, но и страх тоже,

старые альпинистские ботинки моего Завернулась в шубу и легла на диван. Досидела до утра. Светлело рано,

мужа, подбитые триконями. Я их носила Все тихо. Надо бы поспать, что ли, все Потом начал сходиться фиановский

вторую зиму и очень была ими доволь- равно не высыпаешься никогда. Закры- народ на воскресник. Все были такие

на — и тепло, и не протекают, и не рвут- ла глаза, поплыли в памяти последние веселые, что мне стало завидно, и я тоже

ся; но грохочут, правда, здорово. события. Темнота в метро!! Что может осталась. Наконец-то убрали из сада

А голос Софьи Петровны уже доно- быть страшнее и невероятнее? Метро надоевший железный лом и кирпичи,

сился откуда-то из коридора: ведь для москвичей было последней эм- Убрали мы наш двор и сад прямо к

— Я слышала, вы Воробьеву строгий блемой незыблемости. И вот вспомни- великому празднику — ко Дню Победы, выговор хотите влепить за опоздание? лось: Отгремели салюты, осветились улицы, Да знаете ли вы, что ему четыре пе- Мне достали билет на Рихтера. Не- возвращались фронтовики. Всюду, на ресадки приходится делать — четыре! чего говорить, какое это было собы- улицах, в скверах, метро, на эскалато-Сами-то вы сели на трамвайчик и до- тие после всего, что мы пережили. pax, встречались и обнимались счаст-катили, а то и на машине подвезут! Полная ожиданий, я села в метро на ливые люди и плакали от радости. Hall выговор отменяется. Кировской. Между Дзержинской и пло- род смотрел на них и радовался. Было Но вскоре наша заступница исчезла щадью Свердлова вдруг погас свет. По- много и таких, которые тайком утирали

из института. Нам выдали пропуска, и езд остановился. Чуть мерцала где-то горькие слезы...

Софье Петровне вменили в обязанно- аварийная лампочка. Ко всему привык- Все же для всех начиналась какая-

сти проверять их при входе. Это привело ший народ молчал. Была какая-то мо- то новая жизнь, хотя было все так же

ее в исступление: гильная тишина. Потом где-то заплакал голодно н еще оставались карточки. Но

— Да вы что?!— гремел ее голос в и быстро замолчал ребенок. По тунне- появились выходные дни и отпуска, отделе кадров,— Я еще буду у них про- лю прошли люди с фонарями, и опять о которых все забыли. Опять возобно-пуска спрашивать! Это вы их не знаете, стихло... Потом поезд медленно. вились наши веселые воскресные про-а я их как облупленных всех знаю! медленно пополз вперед и доехал до гулки за город, с кострами и волейбо-

Это казалось ей такой бессмыслицей, станции. «На аккумуляторах едем»,- лом. Ездили Таммы. Леонтовичи, Нови-

что Вавилову пришлось ее перевести в сказал кто-то сзади. Взошли но эс- ковы и наши подросшие дети. За неделю

другой институт, куда-то в библиотеку. калатору, никто ничего не говорил, Игорь Евгеньевич прямо переполнялся

Говорят, он при этом сказал: только мои подкованные башмаки цока- новостями из всех областей науки, и как

— У нее слишком много здравого ли на ступеньках. только мы вваливались в вагон элек-смысла, чтобы быть вахтером! В городе был полный мрак. К тем- трички, с азартом начинал их выклады-

В апреле, хорошо помню, в ночь с суб- ноте мы за военные годы привыкли, вать; он умел подавать все так доход-

боты на воскресенье меня назначили но все-таки чуть освещали улицы затем- чиво и увлекательно, что постепенно

дежурить в институте. ненные светофоры, лиловые фонари на весь вагон затихал и слушал вместе

Какой-то дяденька из отдела кадров домах. с нами,

привел меня после работы в комнату - Даже в Кремле темно,- сказал К осени институт заметно помолодел

дежурных, небольшое, пропахшее ку- кто-то рядом. И правда, в воротах стоя- и оживился, вернулась с фронта моло-

ревом помещение. Там стоял потертый ла охрана с фонариками. Я представи- дежь, повеселели женщины. Сколько

кожаный диван и стол. ла, что Сталин сидит в Кремле со свеч- возможно убрались в помещениях: вы-

— Вот телефон,—сказал он,—в слу- кой... Что случилось? Я пошла по улице бросили всякую рухлядь и ящики, со-чае чего звоните сторожу у ворот. Зво- Герцена, прохожих было совсем мало. скребли многолетнюю грязь с паркета, ните покрепче, он дрыхнет как медведь. Вошла в консерваторию, в Малый зал, сбросили всем осточертевшие шторы. Про штору, конечно, не забудьте. За- там толпились люди. В вестибюле горе- вымыли окна. Светло и просторно стало мок в парадной двери испорчен, так ла в стеклянной банке свечка. в лабораториях. Глядеть на это было и

крепче замка будет. Да вот^Реще что — тут раздевание,—повторяла старая ютились в своей тесной комнатушке,

ежели вам почудится, что в коридоре гардеробщица. Расселись как попало, в Вскоре пошли слухи, что собирают-

кто-то ходит, так это просто крысы бе- темном зале. На рояле тоже стояла ся праздновать 220-летие Физического

гают. Вы что, испугались? Так они на свечка. Неужели все-таки концерт со-

людей не кидаются. Вот кошку при- стоится?

блудную, правда, всю сожрали, только Но появился Рихтер, сел на стул, за- ние, куг

хвост остался. думался. Начал играть Баха. Я сидела с

После всех этих утешительных слов закрытыми глазами — слушала. От-

он отправился домой. Я проводила его крыла — вижу, в люстре засветились

по длинному коридору, чуть освещенно- красные ниточки. Постепенно они ста-

му лиловой лампочкой, приперла дверь новились все ярче и ярче. А Рихтер получили ордена — да какие: — орден щеткой и осталась одна. Вернулась в все играл Баха. Свет начал затухать, и Ленина. А вот Теор-отдел обошли, комнату. Уже смеркалось. Он сказал: снова стало темно. Потом опять разго- Игорь Евгеньевич, правда, получил ор-«Не забудьте про шторы». релось, и так несколько раз. ден Красного Знамени (только один Я подошла к окну, потянула за ве- Мы так и не узнали подробностей этой из завов), а вот Виталий Лазаревич ревку — тихонько потянула — и вдруг грандиозной аварии; ходили слухи, что и вовсе ничего не получил и ходил штора с грохотом сорвалась с карни- она захватила огромный район, не толь- мрачнее тучи. (Недавно он мне сказал: за... Я не из трусливых — но... крысы и ко Москву, но и все пригороды, что бы- «И чего я тогда переживал — просто полная тьма. Что тут можно сделать? ли катастрофы на железных дорогах — каким-то круглым дураком был. что Вместо молотка можно, конечно, подо- потухли светофоры, не работали стрел- ли?») Игорь Евгеньевич, наоборот, собрать булыжник во дворе, но все равно ки, а мимо застывших на путях элек- всем не переживал; рассказал мне мне не достать до карниза, даже если тричек ходили только дальние паровые очень весело, что в президиуме кто-то поставить стул на стол — окно высо- поезда... (он его даже не знает) решил его уте-ченное. Потом я, наверное, задремала... Но шить и сказал: «Знаете, орден Трудо-Я нашла в шкафу настольную лам- вдруг что-то услышала в коридоре... вого Знамени гораздо больше идет уче-пу — горит. Поставила лампу под стол. Шаги... кто-то осторожно крался... До- ному».

накрыла сверху шторой со всех сторон тронулся до двери... Я вскочила, рас- — Он, очевидно, хотел, чтобы я вос-

41