Техника - молодёжи 1989-04, страница 63

И это во время войны! И она была не больна, и не как-нибудь слишком уж стара!)

— Ну вот,— продолжал Леоито-вич,— покончила она со своими делами и вдруг говорит голосом потише: «Я хотела бы поговорить с вами еще о некотором деле. Видите ли ..— тут она замолчала, наверное, посмотрела иа мою спииу: — Ну все равно. Я размышляю вот о чем. Сейчас во многих ведомствах вводят форму, и это очень правильно. А то, зиаете, это как-то не впечатляет. Войдешь иа какое-нибудь совещание, и никто ие знает, что ты — академик. Как вы на это смотрите?»

Ну, Сергей Иваныч и говорит совершенно серьезно:

«Знаете, я и сам об этом думал. Вот при Петре I была уже разработана униформа для академиков. Я познакомился с ней; может, нам воспользоваться? Белые лосины и лиловый камзол — как вы это находите?»

Она что-то прошипела и исчезла. А я чуть не умер — заткнул себе рот занавеской. Обернулся, а Сергей Иваиыч хоть бы что! Только чуть улыбается. Вот человек!

Помню первый аспирантский экзамен Сахарова. Обычно аспиранту у нас в отделе задавалась какая-нибудь тема, и он делал доклад. Проходили эти экзамены большей частью в конференц-зале.

Я сидела, как всегда, в кабинете и работала. Вдруг я услышала какие-то голоса в коридоре, дверь распахнулась, и вошли совершенно запаренный Игорь Евгеньевич и какой-то растерянный Евгений Львович. Онн плюхнулись иа диван и посмотрели друг иа друга.

Вы что-нибудь поняли' — спросил Игорь Евгеньевич.

— Я.. Знаете... Я что-то совершенно ничего не мог понять...— он был, по-моему, этим как-то убит.

Они посмотрели друг на друга.

— Все-таки мы правильно сделали, что поставили ему четверку. Нельзя же было за это ставить пятерку, - сказал Игорь Евгеньевич.

— Конечно, как это ии неприятно. Странно...

Но в тот же вечер Сахаров пришел к Тамму домой и объяснил ему. что он был прав, а экзаменаторы иет. Но четверка, конечно, так и осталась, это уж никого не интересовало.

Как-то, когда я была одна, в кабинет вошла пожилая женщина.

— Скажите, пожалуйста, Сахаров — аспирант вашего отдела?

— Да,— говорю я,— да вы садитесь; вот кресло.

Видите ли, я преподаватель немецкого языка,— сказала она и замолчала: она явно была смущена —такая пожилая, наверное, опытная преподавательница.

— А что,— спросила я, чтобы ей помочь,— он не ходит иа занятия, вы чем-нибудь недовольны?

— Да иет, что вы, оживилась оиа,— я вот сейчас вижу, что очень даже трудно определить, что я хотела бы сказать. Понимаете, он какой-то очень самобытный человек, даже в немецком языке это проявляется..

Оиа замолчала Задумалась. Потом извинилась и ушла.

Время шло, и ФИАН понемногу менялся. Были заделаны пробоины в чугунной ограде; давно исчезла дощатая будка у ворот, появилась солидная проходная. Хмурый вахтер равнодушно проверял по утрам наши пропуска.

Вместо старичка повара в деревянном флигеле иа дворе появилась литерная столовая, где раздавали обеды по специальным талонам. Время было еще голодное, и все были очень рады этому дополнительному питанию.

Тот самый помдиректора по хозкад-рам, Чуприи (который доставал нам мебель), жил в прескверных двух комнатах в старом доме с коридорной системой. Он получил для себя с семьей новую квартиру, и одну из освободившихся комнат под большим давлением Игоря Евгеньевича отдали Сахарову. Сахаров просто сиял:

—- Общий санузел и кухня иа весь коридор, грязь — это такая ерунда,— говорил он,— главное — сухо и тепло.— И он широко улыбался.

Кроме того, не надо было мерзнуть в электричке, и материально стало легче — дача стоила дорого.

Иногда мы ходили с ним вместе обедать. Но компаньон ои был плохой: он так медленно и вдумчиво жевал свой обед, что приходилось оставлять его одного. Занимать место там долго было неудобно — столовая была переполнена. Зато если я ходила с Виталием Лазаревичем — все было наоборот. Ои поглощал еду с феноменальной быстротой. «Кто быстро ест, тот быстро работает»,— гласит пословица. На Виталии Лазаревиче это прекрасно оправдывалось — по-моему, ои и до сих пор держит в Академии наук первенство по числу печатных работ в год.

Время бежало быстро. Как-то незаметно прошли остальные экзамены у Сахарова, защита диссертации, и он стал нашим сотрудником. Ои часто пропадал надолго, работал дома над какой-то очень серьезной темой, которая сильно заботила наше руководство Каждый из иих, входя в комнату, всегда спрашивал:

— А Сахаров не приходил?

Когда он появлялся, его тут же обступали, расспрашивали, что-то серьезное обсуждали у доски. Молодежь в этих обсуждениях участия не принимала.

Вообще скоро все у иас в отделе изменилось. Кончилась иаша безмятежная жизиь, кончились веселые истории на диваие. Молодежь выселили в какой-то закуток за стеклянной перегородкой в коридоре. Наше начальство озабоченно вполголоса совещалось то иа диване, то у доски. Что у нас делает

ся, я ие знала: мне не говорили, а я ие спрашивала. По институту носились слухи, что у нас появился какой-то таинственный генерал (генерал? Почему генерал? Война кончилась, а у нас генерал). Мие принесли заполнить какую-то длинную анкету.

Пока я все еще работала над старой работой Игоря Евгеньевича, но иногда меня просили сделать какие-то срочные подсчеты, стояли рядом, дожидались. Приходил Сахаров, его обступали, что-то спрашивали, куда-то уезжали с иим. Иногда приходили какие-то незнакомцы, и тогда я уходила к аспирантам Наша молодежь почти не заходила к нам. Наверное, чувствовала, что начальству сейчас не до нее, а может, и опасалась заходить. _N

Я как-то увидела сцену, которая мейя просто сразила. Один из аспирантов, наверное, все позабыв, распахнул дверь и весело закричал:

— Игорь Евгеньевич, зиаете...— и сразу осекся (всего вернее, ои узнал что-то интересное и бежал это сообщить поскорее Игорю Евгеньевичу).

Игорь Евгеньевич стоял у доски с Сахаровым. Он повернулся и медленно от чеканил

— Мы заняты.

Меня сразили ие эти слова. Я знала Игоря Евгеньевича не один десяток лет. Я зиала, что в конце летних путешествий, когда ему уже все надоест, он мог и вспылить и накричать (но, бог мой, сколько он потом извинялся). Меня сра зил его топ - сухой, жесткий и власт ный. Аспиранта как ветром сдуло, я даже не успела заметить, кто это был...

Да, изменился иаш отдел. Даже наша старая школьная доска, всегда исчер-

Лидия Викторовна ПАРИ ИСКАН и ее супруг член-корреспондент АН СССР Николай Николаевич ПАРИ ИСКИ И