Техника - молодёжи 1989-04, страница 61

«Меня охватила удивительная дружеская

обстановка»

Лидия ПАРИЯСКАЯ

Окончание. Начало см. М 3

Около нашей комнаты толпились сия ющие, приодетые теоротдельцы, но нашего начальства не было видно — должно быть, они встречали ииостраи иых гостей.

Нас явно ждали и с торжеством открыли дверь в «кабинет»...

Бог ты мой! 1001 ночь! Вот это метаморфоза! Три часа назад это была затрапезная, пустая комнатенка, а сейчас"¹ Треть комиаты занимал старинный письменный стол красного дерева, покрытый зеленым сукном, возле него два глубоких мягких кресла. Слева расположился просторный широкий диван.. Но мало этого! На окнах висели шелковые гардины стол украшала бронзовая настольная лампа, и даже кафельный пол был стыдливо покрыт, правда, не новым, но вполне приличным ковром. Оказывается, мы с Сахаровым пропустили совершенно феерическое зрелище: вся эта мебель и стол, и диван, и кресла — была втащеиа с помощью пожарных через окно: через нашу узенькую дверь она не проходила.

Я смотрела на всю эту роскошь, и у меня мелькнула мысль: а не перестарался ли Чуприн' Впрочем, в самом скором времени Игорю Евгеньевичу этот кабинет понадобился. А мне еще нужно было ко всем этим переменам привыкнуть. Из старого в кабинете осталась висеть иа стене школьная доска — прямо напротив дивана — и маленький шкафчик в углу. Я взяла наши грязные халаты, вынула из шкафчика сверток с легкими туфлями и пошла искать пристанища, чтобы переодеться. Постучала в соседнюю дверь в ответ испуганный вопль «Нельзя!» Потом какой то голосок пропищал: «Если женщина, то можно!»

Я вошла. Около груды сброшенных рваных халатов суетились женщины всех возрастов — молодые, пожилые. Кто раздевался, кто одевался, кто натягивал давно забытые шелковые чулочки, туфельки иа каблуках; рассматривали нарядные платья друг у друга, восхищались, охали, ахали, искали булавки, разглядывали себя в маленькие зеркальца... Я сбросила в общую кучу свой халат, надела свои туфли, которые пролежали ненадеванными всю эвакуацию, и вышла.

Мне хотелось посмотреть еще на кон

ференц-зал, пока туда не набрался народ.

Открыла тяжелую, массивную дверь. Тишина — никого нет. Только чуть заметный запах мастики напоминал, какой тут был ералаш час назад Через окно лился скупой зимний свет и освещал аккуратные ряды стульев. В одном конце был установлен длинный стол, покрытый зеленым сукиом. За столом чинным рядком стояли как-то присмиревшие здесь желтые кресла Большая удобная доска. Никакой роскоши — только две хрустальные вазы с цветами стояли иа столе, а вдоль были опять развешаны ряды великолепных крупных гравюр невских набережных — ведь история Физического института исчис- -лялась с петровских времен... Спокойный деловой зал создал Лебедев для работы.

Было около двух. Я вышла на верхнюю площадку лестницы отсюда все хорошо будет видио Оказывается, и здесь была наведена красота — балюстрада начищена, медные бляшки прямо сияли. По всем ступеням были протянуты ковровые дорожки.

Послышался шум машин Мимо меия вниз по лестнице не спеша прошел Сергей Иваныч со своей свитой По коридорам побежали фиановцы, разодетые женщины, смеясь и перешептываясь, выстраивались вдоль балюстрады; мужчины выглядывали сзади: многие ведь вообще в жизни ие видели иностранцев.

Машины все прибывали, и вот наконец по широкой лестнице пошли вверх приглашенные. Впереди Жолио-Кюри такой знакомый по портретам. Живое смуглое лицо; он, мягко грассируя, что-то оживленно говорил Сергею Иванычу Рядом шла Ирен Жолио-Кюри — ею занимался Игорь Евгеньевич. Дальше шла большая группа иностранцев, среди них оживленное лицо Евгения Львовича и живописная шевелюра Виталия Лазаревича Но меия больше всех заинтересовала Ирен Жолио-Кюри Одета она была скромно, более чем скромно, совсем не по-баикетиому. На ее красивом выразительном лице в ответ на любезности Игоря Евгеньевича появлялась иногда сдержанная улыбка. Показалась она мие невеселой, а может быть, очень усталой. Когда усаживалась за стол президиума, что-то шепнула мужу — он кивнул головой - и села на самом краю.

Начались торжественные речи Мие стало скучно, должно быть, Ирен тоже — во всяком случае, она тихоиько встала и вышла в коридор. Я тоже

сидела сбоку и вышла за ней — подумала, что в коридоре никого нет. Она меня спросила, где библиотека, и я провела ее туда. Она взяла какой-то английский журнал, полистала его и углубилась в чтение.

Мне не захотелось возвращаться в зал; что-то стало муторно слушать торжественные речи после веселой утренней суматохи. Прошла в наш роскошный кабинет, уселась в мягкое кресло и задумалась.

Ведь, по существу, ничего радостного для нас ие произошло. Игорь Евгеньевич в этом кабинете работать ие будет. Ои любит работать дома, сейчас у него, слава богу, квартира есть; а остальным все равно работать негде. Игорю Евгеньевичу обещали, правда, всякие блага, когда построят новое здание для ФИАНа, и место уже отвели где-то за городом, иа картофельных полях. Но когда-то его построят'

Очень хотелось есть. Столовая два дня не работала, а из дома много ие принесешь.

Но вот послышался шум, голоса — заседание окончилось. Я поскорее выскользнула из кабинета. По коридору шествовало все иаше начальство во главе с Игорем Евгеньевичем и несколько иностранцев. Игорь Евгеньевич шел очень уверенно, и я решила, что кто-ии-будь хоть знаком дал ему понять, что у нас все в порядке, все о'кэй¹

По-моему, они недурно провели время в кабинете — во всяком случае, часто были слышны взрывы веселого смеха. И им иа подносе даже приносили черный кофе с печеньем. А мы, все остальные, голодные как волки, слонялись по коридорам. Наконец долгожданный час наступил, и двери банкетного зала открылись.

Долго же мы вспоминали этот банкет!

Уж ие Августина Иосифовна тут распоряжалась — все было отдано в лапы роскошного ресторана. В президиуме усадили «элиту» — академиков, иностранцев, кое-кого из завов, и все наше теоротдельское начальство туда попало я думаю, для увеселения иностранцев. На всех столах белоснежные скатерти, хрусталь, цветы.. Но еда, где же еда?

На иашем столе немного тощеиьких бутербродов с сыром и колбасой, пара бутылок вииа, ситро. Подали блюдо с салатами, хватило по ложке И это все! А на стол президиума важные официанты в черных фраках вереницей несли и иесли блюда с розовой телятиной, всякие заливные, жареных кур, уток. Один молодой загорелый фиановец, наверное, недавний фронтовик, схватил проходящего официанта за фалду:

— Эй, друг, оставь-ка это блюдо у нас! Ведь туда уже и ставить некуда!

Сейчас же угодливая морда официанта превратилась в хамскую, и он прошипел:

— Куда приказано, туда и несу! Тебя, что ли, слушать буду!

Фиановец в ярости вскочил, ио его остановили.

5

=Г <0 X 5

с; vo

>N

С

о

GQ

а

О)

с 3

ш X

59