Техника - молодёжи 1990-03, страница 14

и другого положительного эффекта. Содержащаяся в воде органика частично разложится, остатки же ее будут легко улавливаться активированным углем.

Уже создана опытная установка озонно-угольного цикла. Я начал подбирать оптимальные дозы озона и нужные марки для кемеровской и юргинской водопроводной воды. Надеюсь довести ее до уровня ГОСТов.

— Боюсь, если даже ваша опытная установка будет работать очень хорошо, тиражировать ее станут не скоро...

— Понимаю ваш скептицизм. Но в данном случае есть выход. И очень простой. Вы заметили, что на дорогах области немало японских легковых машин? Шахты получают их в обмен за экспортируемый уголь. Конечно, «Тойоты» вещь неплохая. Но, чтобы наслаждаться жизнью, нужно иметь прежде всего здоровье. Так почему бы не повременить с «Тойотами», а вместо нескольких престижных автомобилей не приобрести японские установки для озонирования воды? В наших условиях, мне кажется, это самое рациональное вложение капитала.

Хочу сказать еще и о химических заводах. Кемерово — город химиков. Тут случаются столь сильные залповые выбросы всякой дряни на предприятиях, что многие жители предпочитают на ночь наглухо задраивать окна и форточки. Масштабы химического производства огромны. Только азотных удобрений, если мне не изменяет память, город ежедневно производит по целому железнодорожному составу. Но разве урожайность наших полей повысилась? Насколько я знаю, последние двадцать лет она находится на одном, очень низком уровне. Зато плоды и овощи обогатились нитратами. Получается, одно и то же предприятие травит нас дважды.

Как депутат, я получаю десятки писем в неделю, в которых тяжелобольные люди жалуются на то, что не могут лечиться — нет необходимых лекарств. Так почему бы не закрыть вредный завод, выпускающий излишнюю продукцию, и не перепрофилировать его на изготовление лекарств?

— Я слышал, вы употребляете странный термин — человекоемкость продукта. Что это такое?

— У нас с гордостью говорят: кузнецкий уголь — самый дешевый в стране. И действительно, провезенный через всю страну, в Донбасс, он все еще обходится дешевле угля местного, донецкого. Но кто посчитал, сколько на каждую его тонну приходится случаев производственного травматизма, выкидышей, алкогольных отравлений? Все это можно вместить в один термин — человекоемкость продукта. По данным академика В. П. Казначеева, за «дешевую» сибирскую нефть приходится платить здоровьем людей в 10—12 раз дороже, чем за арабскую.

Так давайте же посчитаем, какова реальная — человеческая цена того, что сегодня производится в Кузбассе. И может быть, окажется, не уголь выгоднее

всего здесь добывать, а, скажем, вторичные ресурсы перерабатывать. Кстати, отходов угольной, металлургической, химической промышленности у нас накопились миллиарды тонн. Эти запасы, противореча известной поговорке, о-ох как тянут наш «экологический» карман, наносят природе и человеку.непоправимый ущерб.

Я уже давно поднимаю вопрос о строительстве в Кузбассе экологических предприятий, производящих нужную народному хозяйству продукцию, и одновременно очищающих область от застарелой промышленной грязи. И, представьте, нашел в этом деле единомышленников. Читал недавно интереснейший проект, подготовленный доктором биологических наук профессором А. Г. Маленковым. Там вносятся конкретные предложения о создании в Кемеровской области нескольких экологических предприятий. Автор считает, что они могут быть совместными с инофирмами, и полагает, что выгоднее всего начать сотрудничество с КНР. У меня нет замечаний к этому проекту. Сообщил о нем членам регионального рабочего (забастовочного) комитета. У них он вызвал большой интерес. Слово теперь за облисполкомом.

— Не заменит ли новое для нас понятие — человекоемкость продукта — понятие себестоимости?

— Не думаю, нет. Человекоемкость определяет прежде всего уровень эксплуатации человека, а в наших условиях — сверхэксплуатации. Необходимо достоверно, на фактах показать, в каких незавидных условиях находятся трудящиеся Сибири. А показав, принять меры к тому, чтобы на деле установить в стране социальную справедливость. Знаете ли вы, например, что на благоустройство, скажем, Риги расходуется больше средств, чем на весь Кузбасс с населением 3,2 млн. человек?

Что касается того, как будут связаны между собой понятия «человекоемкость» и «себестоимость», скажу честно, вопрос не прорабатывал. Да и не ставил перед собой такую задачу. Это — дело специалистов. Цель вижу в другом. Нужно конкретно ввести понятие «человекоемкость», а также дать четкую, недвусмысленную расшифровку терминам «экологическое преступление», «зона экологического бедствия» в обновляемом законодательстве страны. Я ведь член подкомиссии экологии человека при комиссии Верховного Совета СССР по экологии и рациональному использованию природных ресурсов.

Занимаюсь и организаторской деятельностью. Вместе со своим земляком С. Г. Сергеевым разработал проект создания Кузбасского хозрасчетного экологического центра.

Прообразом этого центра может послужить экспериментальная лаборатория медико-биологических проблем Минздрава РСФСР, созданная на базе Кемеровского медицинского института. Она, в частности, заключает хоздого

воры с предприятиями на токсикологические исследования новых химических соединений. Но я знаю, однако, о случае, когда ребята выявили у всех работников одного из заводов заболевания печени, и администрация, явно не заинтересованная, чтобы эта информация попала в отчет, прекратила финансирование исследовательской группы, разорвала договор.

Так вот, чтобы подобные ситуации не могли повторяться, будущий хозрасчетный экологический центр должен получать средства не от хозяйственных руководителей, а через специально созданный подотчетный местным Советам народных депутатов экологический фонд. Эта организация, призванная в научном и практическом плане решать насущные экологические проблемы области, не будет иметь постоянного штата. Под каждую конкретную задачу будут набираться группы специалистов нужного профиля.

— Юрий Федорович, вы ничего пока не сказали о своем участии в остановке'строительства Крапивинского гидроузла.

— Вы хотите узнать, почему и я, и многие представители общественности выступали против строительства этого рукотворного моря с площадью зеркала 670 кв. км? В нем собирались бы сточные воды со всех крупнейших промышленных центров области. Получилось бы не водохранилище, а отстойник. В начале 1989 года я, С. Г. Сергеев и заслуженный врач РСФСР Н. Н. Сафонова провели общественную экспертизу технического проекта строительства по основным гигиеническим вопросам. И пришли к выводу, что появление этого гидроузла на Томи севернее Кемерова означало бы для области экологическую катастрофу. В этом гигантском химическом реакторе шли бы всевозможные процессы, приводящие к еще большему (так называемому вторичному) загрязнению воды. Скажу хотя бы о том, что 11% площади, предназначенной для затопления, занимают торфяники. Соответственно в воду поступало бы много органики, способной взаимодействовать с уже содержащимися в водоеме веществами. Далее, совершенно не был проработан в проекте вопрос о последствиях затопления месторождений ртути. Она сама по себе чрезвычайно вредна, а в соединении с органическими веществами еще более опасна для здоровья человека. Качество воды ухудшилось бы также в результате выщелачивания придонного почвенного покрова, разложения растительности.

Но дело не ограничилось бы отравлением воды. В окрестностях водохранилища (по аналогии с Красноярским) следовало ожидать увеличения влажности на 30—40%. Это в условиях Кемеровской промышленной зоны привело бы к образованию над столицей Кузбасса и севером области зоны токсичных смогов. И опять же. каждая капелька этого тумана служила бы мини-реак

12