Техника - молодёжи 1991-11, страница 45
Здесь героине повествования — три годика. Ни мама, ни тетя — никто на свете не догадывается, какая судьба ждет малышку. Знают лишь самодивы — болгарские русалки, знают, но до поры молчат. жал с дорогими подарками. Веселым я его запомнила, красивым. А когда умер — от партии автобус прислали с венками, начальники на «Волгах» приехали, речи заготовили... Так бабка им назло гроб на телегу погрузила и повезла деда за пять километров в монастырь отпевать, хоть в Бога не особенно верит. Сорвала • партийные похороны! Представляешь: волы еле плетутся, а за телегой тянутся две черные «Волги», и какой-то городской шеф в галстуке и шляпе семенит рядом с гробом по грязи — бабку вернуться уговаривает... А бабка кричит: «Это мой муж умер, а не ваш! Что хочу с ним, то и делаю!» И не смогли ее переспорить. — А ты на бабку характером очень похожа? — спросил я. Иванка приподняла сзади свои густые волосы, и я увидел на шее родинку, напоминавшую крупную черную шелковицу. — У бабки — такая же, и у прапрабабки была такая же, и у прапрапра-прабабки... У всех, — сказала Иванка. И неожиданно заявила: — Ну-ка, заварю тебе чаю с одной бабкиной травкой — меньше вопросов задавать будешь... Родилась она в Видине, в семье ветеринарного инспектора. Мать работала модельером. Детство прошло в родном городе и в Добрудже (северо-восток Болгарии). В 16 лет, случайно оказавшись на конкурсе красоты, выведенная на сцену кем-то из зрителей, Иванка была названа «Мисс Болгарией». В предпоследнем классе гимназии поступила в театральную школу и, окончив ее, стала актрисой Ви-динского театра. Была известна в стране как чтица — исполнительница поэтических произведений, лауреат ряда конкурсов... В 21 год порывает с артистической карьерой и поступает на факультет археологии Велико-Тырновского университета. Увлекается историей, живописью, музыкой — путешествует по Болгарии и другим странам Европы... Встретились мы в период ее студенчества. Подруга Иванки рассказывает: — Мы втроем — Иванка, я и наш сосед Митко — возвращались с последнего киносеанса. Ночью через парк... Было нам по шестнадцать. Фонари в парке почему-то отключили, хотя в то время они обычно горели до утра: на электричестве в Болгарии тогда не экономили. Мне было страшно идти, а Митко храбрился: «Со мной ничего не бойтесь!» До ночного бара «Телеграф-капия» оставалось метров сто, когда из-за деревьев вышли четверо подвыпивших парней. «Беги отсюда, сопляк, пока цел! — угрюмо сказал один из них Митко.—А с девочками мы сами о жизни поговорим...» Парни показались мне похожими на уголовников, и намерения у них были весьма серьезные... Митко онемел и не двигался с места. Я хотела позвать на помощь, но страх сдавил горло... Вдруг Иванка — с поднятыми перед собой руками — шагнула вперед. Я заметила, что пальцы ее были согнуты, как огромные когти, и внезапно — помню это точно —начали зеленовато светиться в темноте... Глаз ее я не видела. Иванка не сказала ни слова, только несколько раз как будто толкнула воздух этими ужасными светящимися когтями. И парни — сначала один, за ним остальные — побежали. Иванка повернулась ко мне, наклонив голову к земле, словно пряча в ней взгляд; пальцы ее уже не светились. Она взяла меня за локоть, и я почувствовала, что с ее руки стекает — даже не пот, а какая-то горячая липкая пена... Предание о том, что в роду Иванки с незапамятных времен — еще от праболгар — через поколение рождается девочка, отмеченная знаком доброй магической силы, передала Иванке ее бабушка Мара. — Видишь? — говорила бабка, сидя у порога своего увитого плющом мазаного домика... И показывала пятилетней Иванке родинку у себя на шее, чуть ниже затылка: —На ягоду похожа — только розоватая, словно недозрела... А теперь потрогай свою, на том же месте... Твоя родинка вдвое больше и — черная-черная, силой налитая... От давно упавшей звезды она сквозь тебя проросла. Тебя звезда выбрала, ты будешь в нашем роду самая сильная! — А откуда наш род, бабушка? Городской или сельский? — Ни городской наш род, ни сельский, а самодивский! Давным-давно пришла в эти края с большой равнины прапрабабка моей прапрабабки. И была у нее такая же родинка, как твоя, — может, только поменьше чуть-чуть... И вот, значит, молодая была она, красивая. Да весною как-то попала на ниве под грозу — вымокла, простудилась. Правая рука у нее взяла и отнялась. А были у Янки — так ее звали — и муж, и ребеночек... Вот тогда, значит, явилась к ней во сне самодива и сказала: «Дождись, Янка, полнолуния, ступай в лес, собери травку колючую под большим дубом, свари ее, ску-пайся в той воде, и оживет рука...» Послушалась Янка сна своего, пошла в лес в полнолуние, а как только собрала травку в узелок, явились самодивы из чащи, закружили Янку в хороводе и приговаривают — мол, 43 |
